Слова герцога смутили Макиавелли, а такое случалось не часто. Ведь именно он настоял на казни Паоло Вителли, несмотря на побег Вителлоццо. Не сомневаясь в виновности кондотьера, он приложил все силы, чтобы убедить членов Совета в необходимости решительных действий. Он лично инструктировал людей, посланных за братьями Вителли. Но он даже и не подозревал, что Эль Валентино известно о его роли в этой истории. Видимо, герцог намеренно завел разговор о казни Паоло. Этот человек ничего не делал просто так. Вряд ли он хотел показать свою осведомленность в делах Республики, скорее преследовал цель поколебать уверенность Макиавелли в себе самом, заставить его быть посговорчивей. На губах флорентийца заиграла улыбка, он взглянул на Борджиа. Герцог, казалось, только и ждал этого.

– Секретарь, хочу открыть вам тайну, об этом не знает ни одна живая душа.

– Мне уйти, кузен? – спросил кардинал.

– Нет, останься. Я полагаюсь на твое благоразумие, как и на благоразумие секретаря.

Макиавелли не сводил глаз с красавца-герцога.

– Орсини чуть ли не на коленях умолял напасть на Флоренцию. Я не держу зла на ваш город и ответил отказом. Но если ваше правительство хочет жить со мной в мире, ему следует поторопиться, пока я вновь не наладил отношений с Орсини. И я, и Флоренция – друзья короля Франции. Естественно предположить, что и между собой нам следует жить в дружбе и согласии. Имея общую границу, мы можем как облегчить, так и усложнить друг другу жизнь. Вы целиком зависите от наемных войск, которыми командуют, прямо скажем, ненадежные капитаны. У меня своя армия, отлично подготовленная, хорошо вооруженная. А мои капитаны – лучшие в Европе.

– С недавних пор они так же ненадежны, как и наши, ваша светлость, – сухо заметил Макиавелли.

– У меня есть другие, которым я доверяю, как себе. Кто они, эти болваны, строящие козни за моей спиной? Глупец Паголо Орсини, Бентивольо со своей Болоньей, Бальони, дрожащий за Перуджу, Оливеротто да Фермо и Вителлоццо с его французской болезнью.

– Они сильны и восстали против вас.

– Мне известен каждый их шаг, и в нужный момент я приму необходимые меры. Поверьте мне, под их ногами горит земля, а они не из тех, кто сможет этот пожар загасить. Рассудите здраво: владея Урбино, я контролирую всю Среднюю Италию. Джидобальдо ди Монтефелтро был моим другом, и папа собирался выдать свою племянницу Анжелу Борджиа за его племянника и наследника. Я никогда не напал бы на него, если бы не видел стратегической важности его герцогства. Мне пришлось сделать это, чтобы осуществить свои замыслы. Нельзя позволять чувствам вмешиваться в политику. А вам я предлагаю надежную защиту от врагов. Я со своей армией и вы со своим богатством, заручившись моральной поддержкой папы, станем самой могущественной силой Италии. Вместо того чтобы платить золотом за милости короля Франции, мы заставим его говорить с нами как с равными. И это время придет, если мы станем союзниками.

Слова герцога встревожили Макиавелли.

– У вас очень веские аргументы, ваша светлость. Никто не смог бы представить их более убедительно. Такое сочетание тактической мудрости великого полководца с умением рассчитывать самые отдаленные последствия принятого решения и даром оратора выпадает на долю одного человека раз в тысячу лет.

Герцог, улыбаясь, вяло запротестовал, но Макиавелли продолжал, хотя и понимал, что Эль Валентино ждет от него совсем других слов.

– Я обо всем напишу Синьории.

– Что это значит? – удивленно воскликнул герцог. – Столь важное дело не терпит отлагательства.