– Если они любят, то поймут, – ответила красавица, перегнулась через борт и опустила пальцы в прохладу озера, – твоё место здесь, ты нам нужна.

– А им?

– А сама как думаешь?

Картины из прошлого были мутными, но я точно помнила, что никогда не ощущала себя нужной. Родителям всего лишь было необходимо знать, что я есть. Дочке нужно было, чтобы кто-то о ней заботился и развлекал, мужу – чтобы я готовила ужин, гладила рубашки и согревала ночами. Но никогда не было уверенности, что им нужна именно я. Никто не интересовался, что происходит у меня в душе, а страх смерти не воспринимался близкими всерьёз.

– Во всех книгах воспевается любовь и преданность семье, – ответила я.

Сестра выпрямилась, смеясь, брызнула в меня холодными каплями и, изящно потянувшись, спросила:

– Так ты их любишь? Скучаешь?

Вопрос застал меня врасплох. Вспомнилось, как мы с мужем были влюблены друг в друга, только и думали, как бы не разжимать объятий. Казалось, что у нас одно сердце на двоих и потому каждый чувствует все переживания любимого, предугадывает любую мысль. Зато потом было много боли, обид и разочарований. То наивное обожание ушло безвозвратно. И что же осталось теперь?

– Не знаю, – честно ответила я.

– А меня ты любишь? Нашу семью? – девушка игриво прищурилась, совсем так же, как это делал Хранитель.

– Да, конечно, да! – я подалась вперёд, заключив её ладони в свои.

Но в душе я знала, что это неправда. Все чувства выровнялись в озёрном краю, и вечную спокойную радость нельзя было назвать Любовью.

– То-то же! – подхватила красавица, моргая своими наивными кукольными глазами. – И ещё ты любишь чай с корицей и мороженое с манго. Как раз сегодня вечером мы будем ими лакомиться. И, возможно, в полной темноте. Вот я и выдала тебе секрет!

Мы стали весело болтать о предстоящем маленьком празднике, но я ещё некоторое время думала о сделанном открытии. Почему в столь прекрасном месте, избавившем меня от страданий, я перестала испытывать сильные эмоции? Неужели им не было здесь места? Стоит поговорить с Хранителем. Спрошу, в чём дело, прямо сегодня. Или, может быть, завтра.

Бесконечная лента дней вилась дорожкой из осенних листьев, убаюкивала и расслабляла. Тёплыми солнечными днями мы веселились и пели, вечерами танцевали и хохотали, а в ночной тиши наблюдали за полётом светлячков. Все мои новые сестры были милы и изящны, а братья умны и добры. Глядя в воды вечного озера, я заметила, что стала моложе: лицо разгладилось, а глаза наполнились юной безмятежностью. Я словно родилась заново, без искривлений, без тени смерти за спиной. Чистой и жизнерадостной, такой, какой всегда хотела быть, такой, какой должна была быть.

Все сомнения забылись, воспоминания о прошлой жизни почти стёрлись. Мне начало казаться, что ничего никогда и не было, кроме края вечной осени.

Как-то утром мы большой компанией купались в рябиновом лесу. В осеннем краю никогда не бывало холодно, и вода оставалась тёплой круглые сутки. Братья устроили соревнование: кто дальше прыгнет в воду с макушки дерева. Их весёлые крики и бурные всплески эхом разносились во все концы. Мы с сёстрами подплыли к самым раскидистым рябинам, взобрались на надёжные нижние ветви и стали уплетать ягоды, сладкие, но всё же чуть кислые.

Мне доставляло удовольствие смотреть, как самая юная сестра сидела на соседней ветке и по-детски болтала ногами. Она повесила на оба уха гроздья рябины, и они замечательно сочетались с её ярко-красным купальником. Девушка мурлыкала какую-то песенку, задорно поглядывая на меня.