Но Нинка уже стояла потерянная, вновь по обыкновению неслышная, тем более что была больная, с температурой и простывшая после бассейна, и потому казалась смирившейся с ужасными обстоятельствами предстоящего куска жизни.

– Футбол у них начинается, – в тихом ужасе сообщила Мойдодыр. – Пиздец нам на целый месяц, без бабок останемся теперь. Клиент на ящик присядет, жди на точке обвала, а мне без допинга кранты, девки.

Мы с Зеброй тихо присели. Действительно, не прошло и четырех лет, как вновь нагрянули объективные финансовые неприятности, совершенно не связанные ни с бандитами, ни с ментами, ни с трехдневными женскими недомоганиями. И это серьезно, это не короткое вам усиление по ментовской линии, типа Буш приехал, или 8 Марта, или же Новый год с Пасхой. Там быстро все – пара дней, разогнали, и обратно становись, работай. А если крепко заряжена точка по бабкам, отстегивает регулярно властям и не имеет практических перебоев, как наша, например, то и власть ей тоже полнейшим либерализмом соответствует и при полуважных городских мероприятиях не гоняет, разрешает продолжать привычный труд. Кстати, Пасха святая – тоже немалая неприятность для девчонок: с одной стороны, посту конец и клиент навалится сразу после крестного хода, кто веровал весь пост. Но с другой – особенно последняя неделя – то ли чистая, то ли вербная, то ли еще какая – она очень строгая, чтоб в нее трахаться, и многие бизнесмены держат простой, кто в жизни сильно нагадить успел, – думают, отсидятся за нее, потом сходят, «смертью смерть поправ» споют, и пиздец, снова гадить своему же народу можно, по налогам и вообще, по офшорам по их. А мы в прогаре от такой их прихоти, без бабок сидим, на чистяке голом.

– А может, они в этот раз раньше гонять закончат? – неуверенно предположила Зебра. – Если явный фаворит окажется и остальных всех уделает до срока, а? Бразилия, я знаю, всех маму уделывает обычно.

Я представила себе бразильскую маму в виде пиратки и прыснула. Смешно так слышать от черноокой красавицы восточного образца про такую бандитскую маму – никак к этому не привыкну за столько лет, именно к этим словесным соединениям, вовсе не матерным, а причудливым, совсем по другому закону устных русских слов. Нинка, однако, не согласилась, прокашлялась с сухими хрипами ниже бронхов и все еще огорченно уточнила:

– Бразилия главная по карнавалу, а не по футболу. По футболу Англия лучше, мне клиент рассказывал, а потом за анал не заплатил, пьяным притворился и захрапел под утро. Я так и ушла, не растолкала гадину. Но это до точки еще, когда я на апартаменте работала.

Зебра задумалась, было видно, что вопрос для нее на самом деле нешуточный.

– Как бы он мамке не сказал зверям нас продавать и отморозкам, а то он сам ведь в жопе теперь весь июнь, Джексон-то.

На этот раз не согласилась я.

– Нет, – твердо обозначила я свою позицию, – Лариса на это не пойдет, не верю. Она себе до сих пор того, со скальпелями, простить не может, – я сама забыла почти, год прошел, а она все помнит, знает, что промахнулась.

Тот, со скальпелями и кучей других блестящих матовой нержавейкой инструментов, был милым с виду пацаном лет девятнадцати, весь в коже и на сияющей лаком «бээмвухе» пятой серии, тоже черной. Девки на показе сразу решили, что «сынок», и подбоченились под будущее благополучие. Однако Светка-Москва как-то странно посмотрела в сторону кожаного пацана и брезгливо поморщилась. Мне почему-то тогда это тоже не понравилось, поэтому пацан, наверное, и выбрал меня. Бабки выдал без разговора: так выдал, что понятно было совершенно – впереди еще выдача и, возможно, не одна. Девки дополнительно облизнулись и сглотнули. Я подошла к мамке, взяла ее за рукав и сказала: