Ворнан присел, старательно разгреб перепревшие еще прошлогодние опавшие листья, обнажая корни и выемку между ними. Потянулся к карману, где всегда носил с собой игольницу для мелких нужд, и опять посокрушался. Карман был в пиджаке, а пиджак там же, где и носки. Пришлось драть ладонь тупой иглой ремня и только потом прикладывать к терпко пахнущей влагой и жизнью земле и просить отдать спрятанное.

В западенке, плотно опутанные тонкими, похожими на моток ниток корешками лежали три ключа: серебро и кость – свет рода Эйш, мертвое железо и дерево – тень рода Ферка, рубин и обсидиан – тьма рода Драгул. Корешки осыпались горячим пеплом от его прикосновения. Ворнан подумал, дернул шнурок на ботинке, тот тренькнул и оборвался. Ведьмак аккуратно, стараясь не касаться того, что ему не принадлежит, поддел прутиком все три ключа, просунул кусок шнурка в оголовки и стянул узлом. Затем так же не касаясь Даров, стянул шейный платок, завернул и запинал поглубже в карман брюк. Дело сделано. Теперь не будут снится ночами напролет ни яма в земле, ни дерево это, ни серая махина Дат-Кронен, ни Посланник, стоящий посреди серой дороги с протянутой рукой и ожиданием в бездне глаз.

Назад в Нодлут можно тоже вороном. Без штанов при обратной трансформации Ворнан оказывался редко. Но тут за ворота Дат-Кронен выехал магмобиль. Затем остановился, и из него, лучезарно улыбаясь, прямо к Ворнану направися министр Питиво собственной персоной в дурацкой шляпе и с неизменной тростью.

– Ведан Пешта! – радовался любитель магических аномалий. – Не ожидал вас здесь встретить.

– Как и я вас, – сдержанно кивнул ведьмак, радуясь, что успел загрести листьями место находки. – Гуляете?

– Вроде того. По памятным местам. Собираюсь на некоторое время пропасть, по личным причинам. А вы? Решили размять крылья? Те или эти?

– Если бы я размял те, меня бы встречали не вы, а таранное заклятие.

– Думаете я не так эффективен, как таранное заклятие, ведан Пешта?

– Не думаю. Вы к тому же еще и эффектнее.

– Вряд ли кому-то удастся затмить эффект, произведенный вами одним ранним мартовским утром во время казни.

– Вы остановились специально, чтобы осыпать меня комплиментами? Так я не дама, место для флирта не самое подходящее и у нас есть свидетель.

Взгляд, пристальный и тяжелый, похожий на взгляд Посланника во сне, Ворнан почувствовал почти одновременно с появлением Питиво. Не выдержал, обернулся – юноша, почти мальчишка, в густо-бордовой мантии инквизитора стоял довольно далеко, у ворот тюрьмы.

– О! Это кажется, юный протеже Арен-Феса, весьма любопытный, – в глазах министра была жажда. Он всегда был жаден до нового и неудержимо любопытен. – Подвезти вас в город, Ворнан?

– Спасибо, я сам.

Министр приподнял котелок навершием трости и отчалил. Светен продолжил смотреть. Ворнану даже неловко стало за свой неопрятный вид, и он как бы невзначай прохаживаясь, отгородился от инквизитора деревом, потом потянул изнанку на себя, встряхнул крыльями, неловко, привязанные за обрывок шнурка к лапе ключи мешались, подпрыгнул и вбуравился в небо.

В доме, в чайной комнате, есть дивное, не чета ямам в земле, место, чтобы хранить сокровища, на которые так и норовят наложить лапу всякие мимобеглые министры.

8. 8

Обычно умудохавшийся некромант боится заснуть где-нибудь не там и проснуться от того, что его гули за ноги жрут, но мне попались гули-гурманы – меня жрали за ухо.

– Копать! – рявкнула я. Прихваченный за шкирняк «гуль» повис тряпкой.

Солнце безжалостно било в окно, черная кошачья шерсть лоснилась, наглые желтые глаза-щелки следили.