Сейчас императору не нужна была эмпатия, чтобы почувствовать искренность сестры. Анна всегда любила их обоих — и его, и Аарона. Ей тоже было очень больно после случившегося в День Альганны, но она ни разу не упрекнула Арена, не осудила его за убийство брата.

Однако сейчас Анна явно имела в виду не Аарона.

— Ты про Софию?

— Да. — Сестра смотрела прямо и открыто, и в глазах ее отражался огонь. — Я знаю твой характер, твои принципы. Понимаю, что ты вряд ли решишься. Но если решишься… Я поддержу тебя. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

— Ты думаешь, я буду счастлив, обманывая жену? — Арен покачал головой. — Нет, Ани.

— А чем лучше то, что происходит сейчас? Виктория раздражает даже меня, хотя я редко ее вижу. Я не представляю, как ты выдерживаешь.

— Я редко ее вижу. — Он усмехнулся. — А когда вижу, стараюсь перенаправить эмоции жены на что-то другое. Ревность и раздражение легко переходят в возбуждение и страсть.

— Я понимаю. Я сама так делаю, когда Вольф злится, иначе это просто невозможно вынести. Но мой муж злится раз в месяц, Виктория же фонит негативом постоянно. Когда она была твоей невестой, я не замечала в ней ничего подобного. А после свадьбы ее словно подменили. Ты вроде бы проверял ее на воздействие?

— Да. Я и шамана приглашал на всякий случай — шаманская магия ведь не видна никому. Но тот тоже сказал, что на жене ничего нет. Думаю, это действительно гормональное. А еще… хотя теперь не проверить… Но я уверен — Виктории что-то говорил Аарон.

Анна кивнула.

— Да, он мог. Тем более что они много общались, Вик его любила. Думаешь, настраивал?

Арен пожал плечами.

— Возможно. Но я даже спрашивать ее не собираюсь — только нарываться на скандал. Теперь-то что? Брат мертв.

Несколько секунд они молчали, просто глядя друг на друга. Арен не знал, о чем думает Анна, а сам он вспоминал Аарона.

Как часто бывает с младшими, в детстве он обожал старшего брата. А потом постепенно отдалился. Хотя они не конфликтовали. Просто слишком уж большая была разница в возрасте — пятнадцать лет — да и интересы разные.

— Арен… Прости, что я опять об этом… — сказала Анна тихо. — Но если ты все же решишь приблизить к себе Софию, я помогу это скрыть.

Император улыбнулся и встал с пола.

— Спасибо, Ани. Но…

— Не рви себе сердце, — произнесла Анна еще тише. — Ни себе, ни ей. Плюнь на принципы. Они часто никому не нужны и приносят только горе и боль.

— Это лучше, чем предательство, — ответил Арен и, развернувшись, шагнул в камин.

Он перенесся не в детскую, а в собственный рабочий кабинет. На этот раз голосов Эн и Рона слышно не было, и император поначалу подумал, что нет и их самих.

Ошибся — оба были тут. Но не стояли перед столом, как в понедельник, а сидели за ним, перебирая бумаги. Видимо, стоять они уже устали.

— Добрый вечер, ваше величество, — сказал Янг, на секунду поднимая глаза. — Простите, что не кланяюсь, но если я встану, вся эта макулатура упадет на пол.

— Рон! — шикнула Эн и попыталась вскочить, придерживая кучу бумаги перед собой. Куча опасно накренилась, и девушка быстро села обратно. — Извините, ваше величество.

— Извиняю, — хмыкнул Арен, прислоняясь к дверному косяку. — Как ваши поиски?

— Мы кое-что нашли, — произнес Рон, потянувшись к краю стола, где лежала какая-то небольшая и совершенно желтая бумажка. — Но не успели доложить. Впрочем, особого значения эта находка не имеет. По крайней мере, для родовой магии.

Он передал императору бумажку, и Арен, едва взглянув на нее, понял, что это черновик письма. Причем, судя по почерку — Алаистера Альго, первого императора.