Маккалеб не слышал звука, но знал, что Фауккс не произносит речь: адвокат смотрел на судью, а не в сторону скамьи присяжных. Скорее всего юристы обсуждали поданные в последнюю минуту ходатайства.

Оба экрана переключились на новую камеру, направленную прямо на судью, который начал говорить – очевидно, объявлял свои решения. Маккалеб заметил имя на табличке – «Судья Высшего суда[9] Джон А. Хоктон».

– Агент Маккалеб?

Маккалеб обернулся. Стоявший рядом человек казался знакомым…

– Просто Маккалеб. Терри Маккалеб.

Мужчина протянул руку:

– Джек Макэвой. Я как-то брал у вас интервью. Короткое, По делу «Поэта».

– Ах да, теперь вспомнил. Это было довольно давно.

Маккалеб пожал ему руку. Он помнил Макэвоя. Тот впутался в дело «Поэта» и потом написал об этом книгу. Участие Маккалеба в том деле было в общем-то второстепенным – когда расследование переместилось в Лос-Анджелес. Он так и не прочитал книгу Макэвоя, но был уверен, что ничего к ней не добавил и скорее всего не упомянут там.

– Я думал, вы из Колорадо, – сказал он, вспомнив, что Макэвой работал на какую-то газету в Денвере. – Вас послали освещать процесс?

– Да. А у вас хорошая память. Я оттуда, хотя теперь живу здесь. Внештатник.

Маккалеб не знал, о чем еще говорить.

– Для кого вы работаете?

– Пишу еженедельные отчеты для «Нью таймс». Слышали о такой?

Маккалеб кивнул. Он знал «Нью таймс» – еженедельную газетку, специализирующуюся на разоблачениях всех и всяческих авторитетов. Существовала она в основном за счет рекламы развлечений – от фильмов до эскорт-услуг, – заполнявшей последние страницы. Газета была бесплатная, и Бадди вечно раскидывал по яхте ее листки. Маккалеб время от времени заглядывал туда, но имени Макэвоя не замечал.

– А еще я делаю материалы для «Вэнити фэйр», – сказал Макэвой. – Ну, отвлеченные рассуждения, теневая сторона Голливуда и все такое. И подумываю об очередной книге. Что привело сюда вас? Вы как-то причастны к…

– Нет. Просто был поблизости, а приятель как раз причастен. Я надеялся, что смогу воспользоваться случаем и поздороваться с ним.

Произнося эту ложь, Маккалеб перевел взгляд с репортера на установленные в пресс-центре экраны. На них сейчас была картинка с камеры, показывающей общую панораму зала. Было видно, как Босх собирает вещи в портфель.

– Гарри Босх?

Маккалеб снова посмотрел на Макэвоя:

– Угу, Гарри. Мы как-то работали вместе, и я… Что там, собственно, сейчас происходит?

– Последние ходатайства. Они начали с закрытого заседания и сейчас решают кое-какие организационные вопросы. Пока неинтересно. Судья, вероятно, объявит обеденный перерыв, а остаток дня отдаст юристам. Вам кажется, что сейчас здесь много народу? Подождите до завтра.

– Ну что же, хорошо. Э-э… приятно было снова повидаться, Джек. Удачи с материалом. И книгой, если до нее дойдет.

– Знаете, мне бы хотелось написать о вас. Ну, сердце и все такое.

Маккалеб кивнул:

– Что ж, я был в долгу перед Кейшей Расселл, и она хорошо поработала.

Из пресс-центра начали выходить люди. На телевизионных экранах было видно, что судья покинул свое место. Заседание суда закончилось.

– Лучше спущусь вниз и попытаюсь перехватить Гарри. Счастливо, Джек.

Маккалеб протянул руку, и Макэвой пожал ее. Потом пошел за другими репортерами к залу суда.

Двое полицейских открыли главные двери в зал, и оттуда хлынула толпа счастливчиков, получивших места на заседании, которое скорее всего было смертельно скучным. Те, кто не попал внутрь, проталкивались поближе, чтобы хоть мельком увидеть знаменитостей. Увы, их ждало разочарование. Знаменитости не покажутся до следующего дня.