– Ах, откуда вам знать! – воскликнула она, и в голосе ее прозвучала усталость.

Он посмотрел на нее в упор, и по ее телу пробежала сладостная дрожь.

– Давайте прекратим этот разговор, – сказала она поспешно, – лучше…

Каупервуд положил руку на спинку ее кресла, – он почти касался ее плеча.

– Рита, – сказал он, снова называя ее по имени, – вы изумительная женщина!

– О! – произнесла она чуть слышно.

Прошло дней десять, прежде чем Каупервуд снова увидел Риту. Как-то раз, под вечер, Эйлин заехала за ним в контору в новом экипаже, захватив по пути Сольбергов, чтобы ехать вместе кататься. Эйлин правила, и Гарольд сидел рядом с ней впереди, Каупервуду же с Ритой были предоставлены места на заднем сиденье. Эйлин даже в голову не приходило, что Каупервуду нравится миссис Сольберг, – так осторожно он себя вел. К тому же она не сомневалась в своем превосходстве над Ритой: как же, ведь она и красивее, и лучше одевается, а следовательно – Рите и думать нечего равняться с ней. Она не подозревала, какой притягательной силой обладала миссис Сольберг в глазах Каупервуда, – при всей его деловитости и кажущейся прозаичности, под внешностью уравновешенного, положительного человека в нем скрывалось немало внутреннего огня и даже романтики.

– Чудесно, – сказал Каупервуд, опускаясь на мягкое сиденье рядом с Ритой. – Какой прекрасный вечер! И что за прелестная соломенная шляпка с розами, и как она идет к вашему платью! – Розы были красные, платье белое, с пропущенной сквозь мережку узенькой зеленой лентой. Рита прекрасно понимала, отчего Каупервуд в таком приподнятом настроении. Как он не похож на Гарольда, какой он сильный, жизнерадостный, ловкий! Гарольд – тот целый день сегодня проклинал судьбу, жизнь, преследующие его неудачи.

– Я бы на твоем месте не жаловалась, – заметила она с горечью. – Надо больше работать и меньше бесноваться.

В ответ он раскричался, устроил сцену, а она ушла гулять. Едва она вернулась, за ними заехала Эйлин. Это было очень кстати. Рита сразу повеселела и побежала одеваться. Сольберг последовал ее примеру. Счастливые и довольные с виду, словно ничего и не произошло, они отправились в путь. Теперь, слушая Каупервуда, Рита радостно поглядывала по сторонам. «Да, я красива, – думала она, – и он от меня без ума. Как это было бы упоительно, если б только мы посмели». Но вслух сказала:

– Ничего хорошего во мне нет! Просто день выдался прекрасный. Платье самое обыкновенное, а я даже немножко расстроена сегодня.

– Что-нибудь случилось? – участливо спросил он под стук экипажей, заглушавший их голоса. – Может быть, я могу быть вам полезен? – Каупервуд рад был бы случаю вывести Риту из затруднительного положения, оказать ей услугу и покорить ее своей добротой. – Сейчас мы проедемся в Джексон-парк, пообедаем там в павильоне и вернемся в город при луне. Хорошо, правда? Так улыбнитесь же, будьте веселы, как всегда. О чем вам грустить? Я готов сделать для вас все, что вы пожелаете, все, что в моих силах! У вас может быть все, чего бы вы ни захотели. Что тревожит вас? Вы знаете, как вы мне дороги. Расскажите мне о своих затруднениях, позвольте мне избавить вас от всяких забот.

– Нет, вы для меня ничего не можете сделать – во всяком случае, сейчас. Затруднения? Ну, какие там затруднения. Все пустяки!

Она даже о себе говорила с небрежной отчужденностью, в которой была какая-то особая прелесть. Каупервуд был очарован.

– Но вы-то для меня не пустяк, Рита, – мягко сказал он, – так же как и все, что вас касается. Я вам говорил, как много вы для меня значите. Неужели вы сами этого не видите? Для меня вы самая сложная из всех загадок и самая чудесная. Я без ума от вас. Со времени нашей последней встречи я все думал, думал. Если у вас есть какие-то заботы, тревоги, поделитесь со мной. У меня сейчас только одна забота – вы. Соедините свою жизнь с моей, и я устрою так, что вы будете счастливы. Вы нужны мне, а я – вам.