– Пополним запасы угля на Родосе, или будем рубить деревья на островах по пути и топить дровами, – Герман допил чай и протянул кружку Нате, – налей еще Ната.

– Это не скажется на КПД паровой машины если топить дровами? – я тоже подвинул кружку Нате,– налей мне тоже.

– Скорость и мощность упадут вдвое, будем плестись как черепаха, – американец осторожно принял чай из рук моей жены, – но двигаться точно будем.

– У нас нет выбора, Герман, что со льдом?

– Через пару дней дойдем до участка чистой воды,– Тиландер отхлебнул и продолжил,– но уже стало холоднее, если задержимся на неделю, люди просто не будут успевать держать проход в море без льда.

– А что с поврежденной шхуной? Есть вариант ее подлатать до выхода в море?

– Исключено Макс, там работы на недели две, и нужен сухой док, а он сейчас весь в ледяных торосах.

– Жаль, мы могли бы взять больше людей, – вздохнув, начал отхлебывать чай, поданный Натой.

– Многие сами хотят остаться, Баск занимается списками, у него даже тысяча не набралась, – закончив чаепитие Тиландер блаженно улыбнулся,– наши корабли загружены по самую ватерлинию, а ведь на них еще нужно посадить пассажиров.

– Не пытайся меня напугать,– парировал своего адмирала,– корабли в пресной воде, в море плотность воды выше, не утонем.

– Это точно,– невозмутимо ответил Тиландер,– но нам еще много чего предстоит погрузить. Уильям не собирается оставлять ни единой железной или чугунной чушки, его металл забил уже проходы на палубах, а животные успели испоганить все трюмы.

Американец ушел через полчаса, заставив меня вновь усомниться в правильности принятого решения.

– Ты все делаешь правильно, нам не пережить вторую зиму,– Ната обняла меня сзади, щекоча ухо своим горячим дыханием. – Вспомни, как мы почти целый год провели в заключении, боясь высунуться наружу. Сколько людей и животных погибло, погибли все наши посевы и, если бы не твоя предусмотрительность насчет неприкосновенного запаса, мы остались бы без всех овощей и злаков.

С того разговора минуло ровно четыре дня – в назначенный мною день отплытия, корабли тронулись в путь. Остающиеся в Макселе Терс и Гуран, вместе с остальными Русами, провожали нас в порту. Баск передал мне все записи, он в последний момент не решился плыть с нами, предпочтя остаться в городе, где родился и вырос. По записям Баска, на пяти кораблях было девятьсот тринадцать человек, около пяти сотен изъявили желание остаться.

Четверо братьев Лутовых остались верны своей клятве – не колеблясь объявили, что следуют за мной. Вся моя старая команда в лице моих детей, друзей и гарема Санчо, также была на кораблях. Мне удалось связаться с Пансо, потомком своего приемного сына Санчо. Неадертальцы лучше переносили холод, но даже для них эти температуры были крайне смертельны. Панчо с остатком своих людей находился где-то в районе Гибралтара – мыслеообраз, переданный им показывал безжизненную землю с редкой оставшейся растительностью. Все мои попытки связаться с гигантом Данком, оказались безуспешны. Либо Данка не было в живых, либо он просто блокировал телепатическую связь.

Еще до отплытия, появилась информация о жителях Портбоу – городок выжил, но в живых осталась только четверть населения. Самый сильный урон был нанесен Дойчам, ставшими Русами – их погибло больше девяноста процентов. Во время извержения супервулкана, эвакуироваться успела всего лишь треть народа. И даже эвакуировавшиеся мерзли первыми – все -таки «что хорошо русскому, то немцу смерть». Я мысленно поблагодарил самого себя, что своевременно перевел в Берлин, а потом в Максель Труди и своего сына Кинга. Ната в конце концов сдружилась с Труди, а два моих малолетних сына постоянно ссорились, царапая друг друга. Иван был старше на год, но Кинг оказался не робкого десятка, давая отпор маленькими ноготками.