В голове Вольфа возникла новая тревожная мысль.

«Вампир» Фриц Хаарманн был внештатным сотрудником полиции. В штатском, но с полицейским значком. Бродяги, уведённые им с вокзала, и подумать не могли, что их склонит к греху, а затем загрызёт ночью полицейский: в Германии все слои населения исторически уважительно относятся к представителям закона. И если бы последняя жертва не была в курсе исчезновения людей на вокзале и не зашлась в крике, когда Хаарманн потащил беднягу к выходу, маньяка ловили бы ещё долго. Среди полицейских тоже хватает психопатов, это следует помнить. Убийца может быть осведомлён и о ходе следствия, и о возможных уликах «крипо», способных привести к разоблачению и аресту. У Диснея особый пропуск, ночные патрули не досматривают его автомобиль. «Шутце» берут под козырёк, жандармы открывают шлагбаумы. Убийцей может оказаться кто угодно. Офицер СС, сотрудник СД, чиновник Трудового фронта, высокопоставленный дипломат из МИДа. Вольф уже сделал запрос в секретный отдел адресного бюро гестапо, ответ обещали прислать сегодня. Столько подозреваемых, что голова разболелась, охота выпить. Где же проклятый Вилли?

…Дверь открылась, и Лютвиц возликовал. Радость оказалась преждевременной.

Не спрашивая разрешения, в кабинет проскользнул оберштурмфюрер Альберт Рауфф – приземистый, средних лет лысый человечек с одутловатым лицом… Из тех, что называют серыми: встретишь такого на улице, внешность забудешь через пять минут. Вольф еле сдержал ругательства – ты только что представлял во рту божественный вкус дешёвого шнапса, а вместо этого в комнате появляется совершенно мерзкая сволочь. Ещё недавно Рауфф числился в подразделении «Мёртвая голова», занимавшемся охраной концлагерей, он принял активное участие в «Мюрфильтельской охоте на зайцев» в прошедшем феврале. Вместе с подчинённым ему отрядом СС без сна и отдыха гонял по лесам сбежавших из концлагеря Маутхаузен русских военнопленных[15]. Смекалка у Альберта работала прекрасно – словно овчарка, он чуял, где искать. Беглецов расстреливали в сараях с сеном для скота, травили до смерти собаками и оставляли замерзать в снегу, фотографируясь рядом с трупами. Рауфф достиг таких великолепных результатов, что его повысили – отправили в Главное управление имперской безопасности (РСХА) в Берлин. Ныне он следователь гестапо по особым делам.

– Хайль Гитлер, – заявил Альберт и плавно выбросил руку – словно уточка плывёт.

– Хайль Гитлер, – довольно скучным эхом отозвался Лютвиц.

Он сразу заметил чёрную папку под локтем у гестаповца.

– У меня для тебя две новости – хорошая и плохая, – оскалился Рауфф.

– Давай хорошую, – пробурчал Лютвиц, продолжая страдать без шнапса.

Оберштурмфюрер ловко, двумя пальцами, вытянул из папки листок бумаги.

– Здесь список лиц, живущих поблизости от Тиргартена и обладающих пропусками, дающими право передвижения через КПП во время комендантского часа. Тот самый, что ты сегодня утром запросил в адресном бюро гестапо через РСХА. В конторе очень интересуются, зачем тебе эти адреса? Наступление русских в полном разгаре…

– Я всё уже объяснил, – Вольф выхватил листок. – Ты помнишь случай Хаарманна? Убийцей может быть и полицейский. Мы в «крипо» перебираем любые версии, помогающие напасть на след Диснея. Давай плохую новость.

На улице сильно грохнуло, истерически закачалась люстра.

Улыбка Рауффа утекла с лица – вроде кто-то смыл акварельную краску.

– Мы получили информацию, что ты распространяешь капитулянтские настроения, – произнёс оберштурмфюрер тихим, театрально зловещим голосом. – Сейчас гестапо ищет этому подтверждение, опрашивая сослуживцев по «крипо», – в данный момент даёт показания Хофштерн. Он отрицает твои заявления на тему возможного проигрыша войны Великой Германией. Обычных штатских, фольксштурмовцев и солдат, согласно приказу Геббельса, за пораженческие разговоры вешают на месте. В отношении тебя, как фронтовика и офицера, мы открываем следствие. Будь готов вскоре побеседовать со мной.