– Какой спорт? – Ее тонкие пальцы снова тянутся к моему лицу, прямо туда, где саднит свежая ссадина. Уворачиваюсь и сжимаю ее ладони в своих.

– Мужской, – глажу тонкую бледную кожу.

– На кого ты учишься? – Следующий вопрос кажется простым, но нет, он тоже сложный, потому что я никому об этом не говорю.

– На максимально странную специальность для такого парня, как я.

– Ты не ответил ни один из моих вопросов. Я не буду задавать третий. – Лора обиженно отворачивается.

– Давай заключим сделку, – предлагаю ей.

– Сделку? – хмурит светлые брови.

– Да. Ты идешь со мной гулять, а я постараюсь быть честным.

– Хорошо. Тогда у меня тоже будет условие. – Она вновь поворачивается ко мне.

– Уже интересно, – посмеиваюсь, чуть крепче сжимая ее ладони.

– Если ты солжешь, эта встреча будет последней, – говорит очень строго и вполне серьезно.

– Жестокая девочка. Хорошо, – сдаюсь, понимая, что не готов к такому повороту. – Я согласен.

– Правда? – искренне удивляется она.

– Правда. Идем? – Поднимаюсь и тяну ее на себя.

– Я не посмотрела карандаши.

– Точно! Давай помогу открыть, – забираю коробку, отложенную на диван.

Лора очень трепетно достает первый карандаш. Ощупывает его, улыбается. Трогает специальную насадку, которая создана, чтобы помочь незрячему человеку определить цвет. Правда, не со всем я согласен, но это один из лучших вариантов, что мне удалось найти быстро.

– Красный? – спрашивает она, ощупав яблоко.

– Да. Как ты поняла?

– Это как с помидором, – улыбается Лора. – Ведь чаще всего томаты бывают именно красными. Такая же ассоциация с яблоком. Я понимаю, что они могут быть разных цветов, но это первая, что приходит в голову.

– Хм… – тру подбородок.

– Желтый. – Она узнает форму уточки для ванной на конце еще одного карандаша.

– Давай что-то сложнее, – сам выбираю цвет.

Лора водит по нему пальцами, хмурится, кусает губы.

– Это лист. Зеленый?

– Нет. – Говорил же, что согласен не со всеми изображениями. – Осень, – подсказываю ей. – В каких цветах ты знаешь это время года? Конец сентября, октябрь.

– Зеленый, но уже не яркий, а выгоревший. Трава с соломенными подпалинами, – делится моя инопланетянка. – Мне Арий рассказывал. Оранжевый, красный, коричневый, – продолжает перебирать Лора, сжимая карандаш в ладони. Дышит чуть чаще, начиная нервничать.

– Коричневый, как упавшие сухие листья, – помогаю ей.

– Я запомню. Спасибо. И за подарок спасибо. Я очень хотела что-то создать именно карандашами. Часто перебирала их, но это сложно, когда ты не понимаешь, какой цвет в твоих руках. А изображать солнце зеленым или сиреневым было бы так глупо. – Она старается шутить. Только я вижу, что инопланетянка загрустила. Пора бы нам свалить отсюда.

В этот раз я не беру ее на руки. Пропускаю перед собой, наблюдая и страхуя на опасных местах, но она идет вполне уверенно, чувствуя знакомое ей пространство.

Помогаю устроиться в машине и везу в один из городских парков. Жалко, что сейчас холодно, я бы покатал ее на качелях.

Покупаю нам по стакану чая. Беру ладонь Лоры в свою и думаю, как ответить на ее вопросы. Инопланетянка терпеливо ждет, прислушиваясь к звукам вокруг себя и иногда улыбаясь.

– Я расскажу тебе о том, на кого учусь, ладно? Только не смейся, – взъерошиваю ее светлые волосы.

Лора крутит головой и, конечно, смеется. Она просто сумасшедше красивая сейчас. И эта красота идет изнутри, потому что, будем честными, внешне эта девочка даже немного несуразна из-за своей излишней худобы и бледности, но при этом она какая-то невероятная. Я не могу не смотреть на нее. И прохожие не могут. На нас то и дело оглядываются.