— Погодите-ка минутку, — попросил доктор Картер и проворно присел на корточки. Джон подернул полы шали, освобождая колени, и едва не застонал от блаженства, когда крупные руки накрыли их. Теплая исцеляющая волна прошла по ногам, а потом волшебные целительские руки переместились на локти, качнули Джона вперед, прошлись по плечам, позвоночнику, пояснице. Напоследок доктор коснулся его висков, и ноющая мигрень исчезла.

— Вы ведь могли бы спасти тысячи людей, — Джон с удовольствием вздохнул и легко встал. — А торчите здесь.

— Вы же знаете, что не мог бы, — с легкой укоризной ответил доктор, и они вошли в дом.

Джон захлопотал над чаем, время от времени бросая любопытствующие взгляды на Картера.

Когда он только появился, Камила Фрост провела целое расследование и написала в своей газетенке, что прежде доктор работал в больнице Бирмингема и там ему предъявили обвинения в домогательствах. Юная пациентка пожаловалась — якобы доктор схватил ее за грудь с извращенным умыслом. На суде Картер объяснял, что всего лишь хотел излечить ишемическую болезнь сердца — редкий диагноз для молодой девушки. Был ужасный скандал, доктор избежал тюремного заключения, но получил запрет на работу во всех больницах страны.

А потом вдруг появился в Нью-Ньюлине, и кто ему указал дорогу сюда, оставалось загадкой.

— Ну и погода, — заметил Джон, — держу пари, что это Камила довела девчонку. Уж больно она злая — хуже нее только невыносимая Бренда.

— Черт его знает, — сказал доктор. — Одри заперлась в сарае, и выкурить ее оттуда невозможно. Я уж и уговаривал, и угрожал. Стыдно сказать — обещал снести дверь и выпороть, совсем она меня довела. Голодает ребенок. И Тэсса еще уехала! Ничего толком не объяснила, только попросила приглядеть за Одри. А как за ней приглядеть, если она в сарае?

— Уехала? — встревожился Джон.

Он не любил, когда их шериф, мэр и все остальное болталась где-то за пределами деревни. Неправильно это было.

— На катафалке, — со значением подтвердил доктор.

— Вот черт, — Джон расставил на столе заварник и кружки, достал из буфета сушки. — У нас тут сплошные похороны и ни одной свадьбы.

— Так ведь и некому идти под венец.

— А я так скажу: поставь свадебную арку — и желающие найдутся! — заупрямился Джон. — Я подам прошение на имя мэра, как только Тэсса вернется.

Их прервал стук в дверь, а потом раздался голос Кевина:

— Мистер Хиченс! Я вхожу! О, так вы здесь чай пьете! Я ужасно вовремя — Мэри Лу передала для вас круассаны. Еще горячие.

Неутомимая совесть Нью-Ньюлина и владелец единственного здесь магазина просочился на кухню, поставил на стол коробку с круассанами, кинул рядом свежие «Расследования», подмигнул Джону, кивнул доктору и, не дожидаясь приглашения, раздобыл себе чистую кружку.

— Нахальный мальчишка, — резюмировал Джон сварливо. — А скажи-ка мне, Кенни, хочешь ли ты жениться?

— Ну что вы, мистер Хиченс, — округлил глаза Кевин, — что я вам плохого сделал?

— А ведь Мэри Лу на тебя смотрит ну чисто моя Джейн в период ухаживаний, — ехидно сказал Джон.

Кевин заерзал и стал чуточку прозрачнее.

— Никак не могу понять, зачем Камила сватает ей этого идиота Эллиота. В его прилипчивости есть что-то противоественное…

Ворчание Джона было прервано яростным восклицанием доктора Картера. Он с омерзением глядел на передовицу «Расследований».

«Все беды от безделья», — кричал заголовок, а дальше Камила Фрост рассуждала о том, что пора бы Одри пристроить хоть к какому-то делу, да хоть улицы мести или сорняки полоть. А доктору пора озаботиться успокоительными для нервных девиц, которые уж и не знают, как привлечь к себе внимание.