Он заговорил о сложностях реализации проекта, Алекс не вслушивался. Главное, он заронил идею в голову Вадима, а дальше уж видно будет. Может, в итоге он, а не кто-то другой первым ее внедрит, пусть и через десятилетие. Сам Алекс вообще не представлял, как может быть иначе.

– … если пока ничего не надумал!

Оказывается, Вадим задал какой-то вопрос, а Алекс прослушал.

– Что, прости?

– Я говорю, нам помощь нужна в ремонте. Если хочешь, если пока ничего не надумал, присоединяйся. За плату, само собой! А может, и надумаешь поработать, когда мы запустимся и будем набирать сотрудников. Ты отличный парень, так что… – Вадим улыбнулся. – Что скажешь?

Разумеется, Алекс согласился, и вот уже неделю работал с отцом и его партнером, Курочкиным, которого помнил весьма смутно: прекратив совместно вести дела, они с отцом встречались не так часто, а с годами и вовсе прекратили общение. Так что говорить с ним, как с незнакомым человеком, ему было проще, чем с Вадимом.

Ему выдали аванс, и Алекс купил себе нормальные кроссовки, кое-что из одежды, личных принадлежностей и сотовый телефон. Такие маломощные устаревшие модели прежде он видел только в старых фильмах, но разобраться особого труда не составило. Хотел отдать Вадиму за проживание, но тот замахал руками: брось, мол, ты что! Родственник же, да к тому же такое несчастье – ограбили!

– Из полиции нет новостей? – время от времени интересовался Вадим, и Алекс, скорчив расстроенную мину, пожимал плечами.

Что делать, как жить дальше, не имея удостоверения личности, он не знал, но надеялся, что со временем придумает что-нибудь.

Сейчас, лежа без сна, он думал, что нужно уже что-то решать, но вот что и каким образом?..

Можно было обосноваться, выправить как-то документы, устроиться работать в фирму отца, снять жилье – зажить, припеваючи, как будто и не было никогда Пространственной Зоны, всех этих метаний и потерь. И Кайры…

Она там, одинокая, измученная, запертая в ловушке, – и рассчитывать ей не на кого. Алекс тосковал по ней, одновременно мучаясь от сознания того, что образ ее меркнет и тает, и сама она превращается в подобие кинозвезды минувших лет. Ему казалось, что его сердце – это единственное место, где она еще жива, и, налаживая жизнь здесь, он предает любимую женщину.

Чтобы начать жить здесь, следовало забыть Кайру.

Но забыть Кайру означало погубить свою любовь.

Он вздохнул и повернулся на бок.

– Не спится? – послышалось в темноте.

«Разбудил все-таки!»

– Да, что – то никак не засну.

– Пошли, покурим. У меня тоже ни в одном глазу.

Алекс не курил, и отец его в зрелом возрасте – тоже. А вот в молодости, как выяснилось, смолил, правда, не слишком увлекался.

Они устроились на балконе, накинув пледы на плечи. Вадим закурил, Алекс смотрел вдаль, на темный спящий город, кое-где присыпанный бисером огней. Было три часа ночи – смутное, нервное время. Не нужно принимать решений, не стоит анализировать свою жизнь. Вот только тянет, неодолимо тянет почему-то.

– У тебя девушка есть? Ну, или была? – спросил Вадим.

– Была. И есть, – ответил Алекс. В темноте легко было быть честным. – Кайра.

– Необычное имя.

– Она наполовину американка.

Помолчали. Вадим затянулся и выпустил дым из ноздрей.

– Ты уже понял, наверное, что Лена не просто уехала. Она… сказала, что нам нужно пожить отдельно. Обдумать все и решить, как быть дальше. Ей казалось, что так правильно.

– А тебе?

– А меня не спрашивали. – Боль в его голосе звучала громко и отчетливо. – Лена не могла быть со мной рядом, так ей было тяжелее. Наверное, моя физиономия постоянно напоминала ей о… – Он щелчком выбросил сигарету и тут же прикурил новую. – Разве не лучше было бы попытаться все пережить вместе?