Мои наивно-игривые вопросы и бравада Суфы вызвали новую волну веселья. Теперь уже и Гурра взял на себя роль тамады, понял, что мы с Дином приняты хозяином благосклонно. По-крайней мере на эту ночь.

Заметив побелевшее лицо Дина, я все же опустила ноги в бадью с водой и едва не вскрикнула от щекотки. Мои ступни облепила стайка мелких рыб, вместо рта будто жесткие зубные щеточки. Прекрасный массаж.

Сайя отпихнула мои ботинки в сторону и бросила на пол новенькие бежевые сабо. Я с искренним чувством взглянула на певицу, хотела поблагодарить, но заметила, как пристально она смотрит на  Дина. Мой муж чем-то ее зацепил, потому певица и помогает нам. 

Наша вторая ночь на Сиане прошла без сна, но с каким же удовольствием на рассвете мы вернулись из бара в свою квартирку. Обоих слегка пошатывало от разносортной информации и дружеских возлияний. Дин лег на кровать ничком, правая рука безвольно коснулась пола, пока я стягивала с него обувь. 

— Дорогой, тебе нельзя пить. Совсем нельзя, слышишь?

— Я знаю. Я немного отдохну, и мы пойдем на прогулку. И Суфа вечером меня ждет.

— Собираешься работать по ночам? Тогда надо выспаться. И вообще, не вижу причин для спешки. Ты на заслуженной пенсии и сам себе господин.

— Это очень мало, мне нужны лекарства и новый генератор. И тебе я одежду куплю, нечего брать чужие тряпки.

— Дин, успокойся, хватит на все, если будем жить скромно, экономить по мере возможности. Смотри, сколько Сайя нам положила с собой еды. Ты ей понравился.

— Она тоже с Хубы.

—  И сразу распознала земляка! Надеюсь, Гурра не станет дергаться.

— У него много подружек, судя по разговорам, а Сайя – приемная дочь Суфы, не так-то просто ее получить. Она сама по себе.

— Вот как! Да он просто болтун. Но когда Низар полез тебя обнимать, я чуть не упала. Все-таки понял, что ты не собираешься красть у него питомца.

— Надеюсь, теперь позволит Дикси ходить в гости к соседу.

У меня вдруг сердце сжалось, мелькнула догадка, что Дин был бы прекрасным отцом и свои нерастраченные родительские чувства вынужден отдавать механической игрушке. Даже вспоминая задорного паучка, он улыбается с закрытыми глазами. Грустно и нежно. Захотелось его поцеловать в краешек губ, но не решилась тревожить.

— Попробуй уснуть, ладно? Я закрою эти пластиковые шторы. Надо же, сразу получилось, тут  простой механизм. И вторую тоже… Ди-ин, какое небо красивое, верхний город будто плывет в розовой пене облаков, а их волнистые края золотятся.  И ветер доносит до нас ароматы луга. Ну, можно представить хотя бы чуточку. Сразу же дух захватывает. Нет-нет, не вздумай вставать, я и так тебе расскажу!

Он не ответил, повалился обратно на кровать и застонал, сжимая в локте свою левую руку.

— Болит, да? Чем тебе помочь? Ну, говори, не стесняйся!

— Я просто сниму протез. Дай мне красную коробку из рюкзака. Нет? Значит, поищи в боковом кармане.

Мы почти месяц бок о бок живем, но я еще не видела Дина в таком удрученном состоянии, он никогда прежде не делал это при мне. Когда подавала ему ящичек с инструментами, пальцы не слушались, он заметил, сухо приказал:

— Отвернись к окну! Лучше еще что-нибудь спой про небо, нечего на меня смотреть.

Голос его звучал отчужденно и даже с затаенным гневом. Разве я в чем-то виновата?  Мы не раз спали вместе до утра в одной постели, но Дин не отстегивал протезы, может, не хотел, чтобы я видела,  стеснялся и потому терпел неудобства…

А мне даже в голову не приходило, что он нуждается в полном отдыхе от искусственных частей. Почему-то поверила в чудеса сианской медицины, легко заменяющей любые органы так, чтобы воспринимались, как родные.