Потому что мое обручальное кольцо нигде не валяется, оно лежит в красивой шкатулке из кедра вместе с серьгами и другими украшениями, которые дарили мне Тёма и родители. И недавно я его примеряла. А Файфер свое в ломбард закладывает. Скотина.

Мы оба молчим.

Ребята впереди тоже притихли.

Ощутив в горле комок, смотрю на подголовник водительского кресла, над которым возвышается темная шевелюра Максима.

В груди болезненно щемит.

Я сто раз представляла нашу с Тёмой встречу. Мой мозг рисовал ситуацию, где я выгляжу как рок-звезда, а Тёма провожает меня тоскливым взглядом и кусает локти. Но в действительности это я сижу и чувствую себя неудачницей. У Файфера все замечательно. Даже в леопардовых штанах и кедах он ходячий секс. А я поленилась накрасить свои белесые ресницы и замазать прыщик на подбородке.

Впрочем, какая разница? Этот мужчина знал меня еще в том возрасте, когда я была без груди и с ободранными коленями.

Стараясь казаться расслабленной, я расстегиваю молнию на рюкзаке и достают беспроводные наушники. Заткнув уши, включаю музыку на полную громкость и отворачиваюсь к окну.

Лепс поет про заебавшие рожи.

Знаю, я девочка. Девочки не слушают Лепса. И не матерятся.

Но вот уже две недели, с тех пор как я осталась без работы, эта песня стала моим манифестом самодостаточности. Она здорово поднимала настроение все эти дни, а сейчас вдруг хочется разреветься. Моя тонкая душа обнаружила в этом треке что-то очень глубокое.

Да пошел он.

На светофоре я смотрю в зеркало заднего вида и встречаюсь взглядом с Максом. Он ободряюще мне подмигивает, и я вдруг улыбаюсь.

Что я делаю? Зачем согласилась?

Что он здесь забыл?

2. 2

Лера

Свернувшись калачиком, я лежу на кровати, изучая текстуру вагонки, которой обиты стены в нашем домике.

— Ну хватит дуться. Повернись, — расстроенно говорит Женя. — Я приехала сюда не за тем, чтобы смотреть на твою накаченную попу.

Чего?

Я резко оглядываюсь:

— Правда?

Весь последний год я ходила по вечерам в тренажерку в Форуме – это бизнес-центр, где расположен офис компании-застройщика. Почти два года я проработала там бухгалтером. Но потом из декрета вышла девочка, на место которой меня временно взяли, и вуаля – я безработная.

Есть правда один бонус. Теперь моя попа – просто огонь.

— Попалась! — ликует Женя, сидя в позе лотоса на кровати, стоящей у противоположной стены. — Самолюбование – это грех, — замечает она.

Я тоже сажусь, собираю волосы и делаю высокий хвост при помощи резинки.

Час назад мы добрались до лагеря. Нас расселили по дачам и дали время на то, чтобы разложить вещи, переодеться и немного вжиться в роль отдыхающих.

В домике очень уютно и тепло. Есть обогреватель. Из мебели – две кровати, тумбочки, шкаф для одежды. Постельное белье, покрывала и полотенца – все чистое, выглаженное и хорошего качества. Стены украшены постерами в рамках с изображением леса, гор и водопада.

Туалеты и душевые расположены в отдельном совершенно новом здании. Утром придётся бежать туда с зубной щёткой, а вечером ограничить себя в жидкости, потому что я не горю желанием ходить до туалета среди ночи в незнакомом месте.

Но в целом здесь неплохо.

— Ты правда ничего не знала?

— Клянусь! Макс, конечно, был на связи с Файфером, но я в их дела не лезла. А вчера он сказал, что Тёма вернулся и позвал его пить пиво. Я не стала тебе писать, потому что… — Женька умолкает, глядя на меня с сочувствием. — Да потому что я помню, что с тобой было, когда вы разошлись. Файфер сегодня тут, завтра – там. Нет, я конечно, понимаю, в поле – ветер, в жопе – дым, хорошо быть молодым. Только у Файфера юношеский максимализм как-то подзатянулся. Но что я поделаю? Он лучший Масин друг, — обреченно тянет Женька.