На оставшейся пятерке я путаюсь и сбиваюсь.

Женька, понимая, что между мной и Файфером что-то произошло, ободряюще улыбается. Макс с беспокойством смотрит на друга и выглядит немного растерянным.

Остальные, преисполненные энтузиазма, подсказывают мне имена.

С горем пополам я всех называю, на этом игра заканчивается.

И после того, как мы все познакомились, приходит черед подумать о нашем подопечном.

— Получается, если мы не угробим этот ананас, то мы дружная команда? — спрашивает Саша у Насти.

— Ну да, такова задумка, — кивает она.

— Я вас умоляю, что может случиться с этим ананасом?! — цокает Маша. — Максимум – он стухнет.

— Как и наш отдых в “Одном месте”, — хихикая, поддакивает ей Диана.

Я улыбаюсь краешком губ, а Женька прыскает, уткнувшись в плечо Макса. Тема, наоборот, напрягает и дергает челюсть, словно сдерживает свой порыв что-то добавить.

— Давайте мы ему имя, что ли, придумаем? — натянуто предлагает Макс.

— А он у нас с полом определился? — спрашивает Паша – парень в красной кепке.

— Можно? — Макс протягивает руку, и Настя вручает ему ананас. Приподняв его, Лосев задумчиво произносит: — Походу, это самочка.

Его слова все встречают дружным хохотом. Я тоже смеюсь. Один Тема сидит как воды в рот набрал.

— Что за чушь? У ананаса нет гениталий! — подкалывает мужа Женька.

— Тогда пусть это будет “он”, — с покорством говорит Максим.

— Почему? — спрашивает кто-то из девушек.

— Потому что мы в меньшинстве.

Я быстро подсчитываю, сколько в отряде “мальчиков”: пять. И семь “девочек” – соответственно.

Никто не возражает, и тогда Настя призывает всех пораскинуть мозгами:

— Ну и как мы его назовем?

— Может, Анатолий? — предлагает Андрей.

— Та-а-ак? — тянет Настя, побуждая, чтобы кто-нибудь еще предложил альтернативу.

— Анатольевич, — говорит Макс. — Анатолий Анатольевич. Ан-ан-ас, — поясняет он выбор отчества.

— Класс! — одобрительно восклицает вожатая, сверкая веселой улыбкой.

— Аслоян, — тоном, не терпящим возражений, добавляет Паша. — У меня в армейке командир был. Артур Хачатурович Аслоян. Хороший мужик. Лютый правда, но справедливый. — Он переворачивает бейсболку козырьком назад и, выпятив нижнюю губу, кивает в подтверждение своих слов.

— А он у нас что, армянин? — спрашивает Маша, покосившись на “Анатолия”.

— Да, по матери, — вдруг усмехается Тема, острым взглядом встречая мой.

Я щурю глаза и робко спрашиваю:

— А почему он взял фамилию матери?

— Не знаю, Лера, я знаком с ним всего десять минут, — огрызается Файфер.

— Надо с ним побухать, и тогда, может, он раскрепостится и расскажет свою печальную историю, — угорает кто-то из мужчин.

— Я бы послушала, — с наигранным энтузиазмом встревает Женька.

Остальные снова ржут.

— Молодцы! — хвалит нас Настя. — А теперь надо придумать название отряда и девиз. Какие будут предложения?

— Да давайте так и назовемся… — Макс пожимает плечами. — “Анатолич” или “Толич”, “Толик”? — предлагает разные варианты.

— Мне нравится “Толик”, — подхватывает Женька.

— И мне!

— Нормально.

— Забавно.

— Коротко и ясно, — кивает Андрей.

— Эй, не надо, не делай так! — машет руками Альбина.

Она и Андрей – самые взрослые в нашем отряде.

— Как? — Макс замирает, и все смотрят на женщину.

— Не переворачивай Толика, — улыбается она. — Перевернутый ананас – это код у свингеров. Я несколько лет проработала официанткой на турецком круизном лайнере. Те, кто хотел обменяться партнерами, прикрепляли на дверь каюты табличку с перевернутым ананасом, — поясняет причину столь бурной реакции.

Изображая шок, Женька забирает Толика у мужа. Тот втягивает голову в плечи и заверяет ее, что ни на что подобное не намекал.