Только мой.

Говорят, опасный мужчина одновременно начинает манить.

Это правда.

Я рисую себя рядом с ним. Мою руку на его животе. Рисую, как лежу на плече. Как мы целуем друг друга. Заполняю страницу за страницей, пока не стирается карандаш.

Такое чувство, что той ночью меня коснулась темнота и что-то во мне изменила.

Зачем я спала с ним.

Теперь будет сниться. Буду вспоминать, жалеть, мечтать и мучиться, что было бы, если бы не ушла. Я его полюбила – за ту ночь. За голос, за глаза, за шрамы…

Полюбила дьявола.

Аборт можно сделать до двенадцати недель.

Так меня предупредили.

То ли по мне видно, что я одна – без семьи и с финансовыми проблемами, то ли так говорили всем юным девушкам без мужа. В двенадцать недель мне назначили первое, самое важное УЗИ.

– Морозова!

Я поднялась с кушетки и направилась за медсестрой в кабинет.

– Ложитесь, – ничего не слыша от волнения, я улеглась на кушетку, задрав блузку.

Сейчас я больше всего хотела, чтобы мама была со мной. Или отец ребенка. Но Андрей не похож на того, который за ручку будет водить свою женщину по «беременным» делам. Несмотря на то, что врач старалась быть дружелюбной, было видно, что таких, как я, у нее много и она торопится.

– Все хорошо-о, – протянула врач, вдавив холодный датчик мне в живот. – Вот он… Видите плод?

– Вижу, – у меня перехватило дыхание: смешная фасолинка на экране била ручками.

Я впервые увидела ребенка. Пока она перечисляла параметры, смотрела на экран. Кроха двигалась: резвилась, и играла у меня в животе, не подозревая, что ее ждет.

Что мама будет одна. Что ей будет сложно.

Чувствует себя в безопасности, абсолютно уверенная во мне.

– Развивается нормально. Ну что же вы не улыбаетесь? Все хорошо с вашим ребеночком, поздравляю!

Я несмело растянула губы в улыбке.

– Мальчик или девочка?

Мне хотелось, чтобы была девочка. Тогда было бы, как у нас – мама и дочка. Я бы ее в честь мамочки назвала.

– Это платная услуга, – невозмутимо сказала врач, я прикусила губу, когда она назвала цену. – Оплачивать будете?

– Н-нет.

– Идите сдавать кровь.

Я вышла из больницы и глубоко вдохнула утренний воздух. Начало лета. Локоть тянуло, настроение среднее. Я думала, быстрее привыкну к положению, но ощущение растерянности не проходило. Вместо праздника – серые будни. Интересно, как мама справлялась с тоской или она так меня хотела, что ей было все равно, что никогда больше не увидит отца ребенка?

У меня хоть что-то от него осталось.

Фото, подарки… Я перевернула браслет на запястье бабочкой вверх – моя новая привычка. Очень не хотелось продавать. Во-первых, я привязалась к нему, во-вторых, его Андрей подарил. В скупке за него предложили намного меньше, чем я рассчитывала. Продам в крайнем случае – после того, как родится ребенок.

Еще несколько снимков – не очень хороших. Я снимала на телефон селфи, когда он был в хорошем настроении. Фотографироваться Андрею не нравилось, но пару раз разрешил. На одном он целовал меня в щеку, а я в наигранном изумлении распахнула глаза в камеру. На втором мы лежим рядом, у него спокойное лицо и я уже не играю. Нам хорошо и уютно рядом. С этого фото я рисовала.

– Раз у нас все хорошо, – пробормотала я, направившись к кондитерской. – Можно себя побаловать…

Я купила пышную булочку с корицей. Чувствовала я себя хорошо, хотя боялась, что пролежу с токсикозом первый триместр, как одна моя знакомая. Пока беременность на фигуре сильно не сказалась – изменения замечала только я, но скоро живот округлится. Каждое утро я осматривала себя в зеркало, но отчетливо он начал появляться на шестнадцатой неделе. Чтобы хозяйка не заметила, я перешла на широкие футболки, с сожалением вспоминая одежду, оставшуюся у Валеры. Несколько рубашек и блузок точно бы пригодились… Если он или его новая подруга не выбросили…