Он решит, что я вру.

Или пытаюсь повесить на него чужого ребенка.

Мужчины недоверчивы.

Я сжала губы, сглотнула, чувствуя боль в горле, и вышла из ванной. Телефон лежал на кухонном столе. Белый стол, черная ваза, ветка душистой мимозы…

Цветы принес Андрей. Вчера.

Не знаю, придет ли сегодня – он никогда не предупреждал, а если позвонить, телефон всегда оказывался отключенным. Сначала эти игры, напоминающие тайный роман, были интересными. Но к чему прятки, если он неженат – а я точно знаю, что нет?

Подумав, я набрала его номер: отключен.

Со вздохом упала за стол, вкопавшись пальцами в волосы. Прислушалась к смятению внутри, не понимая – что делать. Ах, мамочка, как бы я хотела, чтобы ты обняла меня и дала совет…

Мама умерла два года назад, пьяный ублюдок сбил ее на переходе. Год я жила у тети, затем приехала покорять столицу. Это мамина мечта, чтобы я стала художницей. Она желала мне счастья, карьеры, самореализации – всего того, чего не было у нее. Но было главное – она безумно меня любила.

Как мне ее не хватает…

Я повернула браслет на запястье – бабочкой вверх. Андрей снял мне хорошую квартиру в центре: уютную, светлую. С теплым полом и красивым видом из окна. Место еще лучше, чем у Валеры. Вещи я пока не перевозила – не набралась смелости сходить за ними к бывшему… У нас все только началось. Почему всегда так? Что за несправедливость? Только жизнь стала налаживаться, как вдруг все летит кувырком.

Меня мотало между отчаянием и надеждой. От розово-зефирных фантазий, в которых он сделает предложение, услышав о беременности, до черного реализма, в котором в лучшем случае отправит на аборт, а то и просто вышвырнет. Зачем ему проблемы…

Некоторые девушки не говорят. Тайком делают аборт и все идет, как прежде. Моя подруга так сделала. Ей тоже было девятнадцать и чадо в ее будущие карьерные планы не вписывалось. Она всегда была решительной и знала, как поступить.

А я не смогу притвориться, что все хорошо.

Просто не смогу.

Вспоминала сильное тело в шрамах, пустые глаза Андрея, его мягкую улыбку, и пыталась представить, нужны такому мужчине дети или нет, на самом деле зная ответ.

Он пришел вечером, около семи.

Открыл своим ключом, к этому моменту, прокрутив в голове тысячи вариантов развития событий, я испытала обреченную радость, что все, наконец, разрешится. Я ему скажу – и будь, что будет.

– Лена, – он появился на пороге кухни.

– Привет, – я робко встала из-за стола, не зная, как начать.

Андрей мрачно привалился к косяку, рассматривая меня. Отстраненный. В расстегнутом пальто, за ремнем сегодня оружия не было. Несколько раз он приходил вооруженным, но я не задавала вопросов. Линии худого лица были жесткими: четко проступили скулы, подчеркнув впалые щеки. Рот прямой, без выражения, уставший. Когда он не улыбается, то пугает – не специально, просто становится видна его внутренняя темнота. Мне очень нравилось его лицо. Горький рот. Его глаза. Я могла разглядывать его часами. Но в пустом взгляде Андрея растворялись мои фантазии и мечты. Разбивались о камни.

У меня екнуло сердце. Я не хочу тебя терять.

Не хочу…

– Ты такая красивая, – устало прошептал он.

Я с самого утра ходила в бежевой пижаме, распущенные волосы просто перекинула вперед, и на мне ни грамма косметики. Мне кажется, у него что-то случилось. Андрей такой задумчивый, погруженный в себя. До этого он так на меня не смотрел – как на тихую гавань.

– Я ненадолго, – он вошел в ванную, зашумела вода. – Сегодня не смогу остаться.

Я уронила голову, радуясь передышке. Даже начать не могу. Слова путаются. «Андрей, мне жаль, но я беременна», – начала я про себя. Сейчас он выйдет и я скажу. Я его не боюсь…