Усилием воли Никки стряхнула с себя оцепенение, вскочила, дошла до двери и обернулась.

– Ну и работка у вас, доктор! А вы когда-нибудь терпели неудачу? Как часто ваши рекомендации оказывались неправильными?

– Никогда, – спокойно сказал доктор Фростман. – Вы – сложная проблема, но тоже будете решены. Как всегда.

– Любое «всегда» когда-нибудь заканчивается! – И Никки вышла.

Доктор произвёл впечатление на девушку. В его поведении и словах чувствовался могучий и безжалостный интеллект, цинично поставленный на службу врагам Маугли – всё ещё неизвестным, но всё время дающим о себе знать.

Итак, она получила в Колледже личного надзирателя. Хитрого, как сто чертей! Каких неприятностей ждать от него?

Девушка зашла в свою комнату. На экране дисплея мигало письмо, состоящее из одной строки:

«Поздравляю с титулом, королева! Я тебя люблю. Будь готова к проблемам».

«Кто тут так влюбился?» Никки всмотрелась в сетевой адрес отправителя и озадаченно подняла брови. Писал эйнштейнианец – если судить по стандартной части адреса, но вместо имени был пробел. Никогда Никки не видела такого необычного адреса. Пробел. Space. Пустота. Космос. Пространство.

– Кто это объясняется мне в любви? – спросила она Робби.

– Затрудняюсь идентифицировать, – ответил тот.

Никки написала: «Ты кто?» – и нажала клавишу ответа.

Сразу высветился ответ Сетевого Почтальона:

«Такого адреса не существует. Письмо не может быть доставлено».

– Как же ты мне доставил письмо с несуществующего адреса? – воскликнула Никки. И отвернулась к кофейнику – налить себе чашку. За спиной тренькнул сигнал. Девушка обернулась: загадочный адресат ответил на недоставленное письмо!

«Я – наблюдатель. Всё время слежу за тобой. И думаю о тебе».

«Мне не нравятся шутки анонимов! Представься!» — набрала Никки.

«Не могу. У меня нет имени», – ответил экран и на этом прекратил общение. Никки пожала плечами и выбросила из головы собеседника, напускающего на себя излишнюю таинственность.

Пространство снова подало голос через несколько дней. На экране засветилось:

«Победить зло нельзя, просто уничтожив его. Его нужно ещё заменить добром – чтобы не возникало нравственного вакуума».

«Зачем ты мне пишешь?» – спросила Никки.

«Ты – мой шанс. Мне хочется тебе помочь».

«Что ты можешь?»

«Я гораздо умнее и опытнее тебя. Это плохо, потому что ты меня не понимаешь».

Больше Голос ничего не захотел добавить.

– Кто так странно объясняется? – удивилась Никки.

Робби откликнулся:

– Я не могу построить устойчивый психопортрет нашего собеседника. Но полагаю, что он – не человек и не компьютер.

– Ты меня заинтриговал. В меня влюбился зелёный человечек? Может быть, Голос – это шутки доктора Фростмана? Тогда от общения с ним хорошего ждать не приходится.

Робби уверенно ответил:

– Анализ показывает, что пишущий эти письма достаточно доброжелателен. Но, конечно, себе на уме.

– Ну, тогда пусть вещает. Я где-то слышала, что доброжелатели обожают анонимность.

В ноябре Никки позвала Джерри в Шрёдингер. Когда проезжали по тоннелю, юноша косился на чёрные провалы боковых ходов, но Маугли их игнорировала.

Они прошлись по главной улице городка, тщательно имитирующей средневековье, потом наугад свернули в проулок – и наткнулись на большой павильон-замок с полыхающей вывеской «Министерство магии».

– О! – оживился Джерри. – Это гаррипоттеровский магазин волшебных товаров.

– Мне так и не удалось прочитать эту книжку, – сказала Никки.

Друзья прошли сквозь каменную арку, завешенную ветхим занавесом. Их встретил молодой продавец с бритой головой и конопатой улыбкой.