— Не подходи! Убирайтесь сейчас же.

Влад сжал кулаки.

— Алиса, послушай, — Ваня почувствовал, что друг едва сдерживает гнев, подошел и положил руку на плечо Романова.

— Я не хочу ничего слушать! — отрезала я. — Я своим глазам верю, понятно? А если вы не хотите мне верить, то убирайтесь!

— Алиса! — Романов все-таки не выдержал и рявкнул: — Успокойся, я прошу тебя!

— А я прошу вас уйти!

Друг сделал еще один шаг, но я хлестко добавила, заставляя его замереть:

— Если вы сейчас же не уйдете, можете навсегда забыть, что мы когда-то дружили.

***

— Пойдем, — Ваня потянул друга за руку. — Влад, пойдем.

Алиса снова заплакала. Романов двинулся к ней, но Ваня не ослабил хватку.

— Куда пойдем? — рыкнул Влад. — Куда мы пойдем?! Посмотри, в каком она состоянии!

— Она не успокоится, пока мы будем рядом, — терпеливо произнес Никитин. — Я уже дал ей успокоительное, скоро должно подействовать. Мы только нервируем ее. Влад!

Влад сдержал рвущееся желание послать друга и с отчаянием посмотрел на трясущуюся подругу. Девушка едва стояла на ногах и задыхалась от всхлипов, но все еще не опускала руку, которой гневно указывала на дверь.

Видеть Алису в таком состоянии было невыносимо. И куда-то уходить он точно не собирался.

— Я сказал, пойдем! — голос Вани прозвучал тверже.

Он потянул друга в сторону выхода, но Романов упрямо вывернулся.

Рука, с которой только сегодня сняли гипс, противно заныла. Кончики пальцев закололо, а сведенная мышца неприятно дернулась под кожей.

— Пошел ты, — он сбросил с себя ладонь друга и снова дернулся к Алисе, но Ваня с силой схватил его за плечо.

— Просто выйдем и поговорим, — сквозь зубы процедил он так, чтобы услышал только Влад. — Сам уймись для начала. Взорвешься и чем ей поможешь? Пусть остынет.

Романов категорически не хотел уходить даже временно, но что-то подсказывало, что друга лучше послушать. Сердито сжав кулаки, он еще раз посмотрел на Лис, а потом схватил с полки свой дубликат ключей, набросил на плечи куртку и двинулся к входной двери, не переобувая домашние тапочки.

На улице похолодало. Снова запорхал снег, и посвежевшие сугробы засверкали в желтом свете уличных фонарей. Пахло зимней свежестью, хотя календарь все еще показывал осень.

На воздухе Владу стало лучше, но теперь раздражал горький дым от сигареты затянувшегося Вани. Сам Романов бросил курить не так давно, поэтому пока еще остро реагировал на бывшую зависимость.

— Ну и что ты думаешь? — он уселся на стальной заборчик, отгораживающий площадку перед подъездом от палисадника.

— Черт его знает, — честно ответил Ваня.

— Замечательно, — закатил глаза Влад, — кто из нас психотерапевт?

— Вот именно, я — психотерапевт, а не экстрасенс, — Никитин мрачно усмехнулся и сделал глубокую затяжку. В воздух вырвался горький дым и на мгновение окутал его лицо. — Случается такое, понимаешь? Но к хорошим последствиям не ведет.

— Что ты имеешь в виду?

— А сам как думаешь?

Ваня хмуро смотрел на друга и быстро скуривал сигарету. Крупные снежинки путались в его светлых волосах и забавно пушили их.

— Давай без загадок, ладно? — взорвался Влад. — Говори уже!

— Да что тебе сказать? — Ваня, не выдержав, повысил голос. — Если ей почудилось, но она твердо уверена, что видела все по-настоящему и отчетливо это помнит — все очень плохо. Если не почудилось, и кто-то сначала устроил в квартире погром, а потом за двадцать минут убрался — тоже. И я не знаю, что из этого хуже.

Ваня с раздражением выбросил бычок и устало взъерошил намокшие волосы.

— Ересь какая-то, — процедил Влад, — кому надо этим заниматься?