– А зачем? Я и сама с руками, – передёрнула плечами, словно намекая, что он не понимает элементарного или не хочет этого замечать. – Вдруг мне неприятно? Ты об этом подумал?

Повернулась и пошла в комнату, где остались необходимые мне вещи. Смотреть на мужа, как и общаться с ним, не хотелось.

– Дженни, я виноват перед тобой, – Серж направился за мной, однако, не приближался слишком близко. – Знаешь, понимаю, что всё выглядело довольно нелепо. На лацкане пиджака прилип твой волос. Я его не заметил, а вот Сьюзи, когда принесла документы, она увидела его и захотела помочь, но тут вошла ты...

Я резко повернулась, едва не уткнувшись Аддерли в грудь, но тут же отскочила, уловив момент, как муж протягивает ко мне руки.

– Не смей, – прошипела я, скрючив пальцы и выставив их перед собой. Откуда появился этот жест, не знаю. Но я была готова вцепиться в лицо мужу исключительно в целях самообороны, – всю рожу (это слово произнесла по-русски ***) тебе расцарапаю. И прекращай врать! В сказку «ты не так всё поняла» я больше не верю.

– Тебе нужно остыть, – философски констатировал этот умник и отодвинулся от меня, за что ему огромное спасибо. Даже знакомый тонкий парфюм, подаренный мною, вызывал сейчас стойкое раздражение и желание бежать куда глаза глядят, зажав предварительно нос. – Давай сегодня ляжем спать в разных комнатах, а завтра поговорим, как нормальные и цивилизованные люди.

– Хочешь сказать, я на твою интрижку завтра с утра посмотрю другими глазами? – ехидство сочилось в моём голосе, но иначе не получалось. И не дождавшись ответа, принялась укладывать вещи в большой пакет. Но предложение изменщика-мужа упало в благодатную почву, ведь я любила свой дом, вложила в него столько труда. А потом подумала, что прикосновения супруга стали противны, и вдруг он ночью решит воспользоваться моей беспомощностью? С ним мне не справиться.

– Послушай, любимая, я очень виноват перед тобой, признаю, – говорил он, но я не повернулась, торопясь поскорее уйти из этой квартиры. Мне было жалко оставлять жильё, на которое потратила много сил, вложив частичку души, – но, Дженни, не уходи из дома, прошу тебя! Накажи меня, обзови, ударь! Но только не уходи, – надлом в голосе супруга был очевиден, но я не успела повернуться, чтобы сказать « а наказать-то плёткой?». В этот момент руки супруга легли на мои плечи, а он прижался бёдрами к моим ягодицам, демонстрируя своё возбуждение. – В мою любовь к тебе ты сейчас не поверишь, но она есть. Я люблю тебя! Прости!

Не поверила.

И повинуясь какому-то внутреннему порыву, дёрнулась, вырвавшись из рук Сержа, и тут же звон пощёчины огласил эту квартиру.

– Убери руки!– прошипела я сквозь зубы, и гневно посмотрела на мужчину, – мне противны твои прикосновения, неужели не понял?!

– Ты восхитительна! Похожа на разъярённую кошку! – сообщил мне Аддерли, не сводя с меня своих сияющих глаз и игнорируя мои слова, – никогда не видел ничего подобного!

– Ты больной?

– Да, тобой, давно, – сообщил муж-бабник, изображая на лице полное раскаяние. Сейчас я не считала, что его чувства искренние, хотя где-то в глубине души надеялась, что неправа.

– Пошёл ты! – выкрикнула на родном мне языке. Затем подхватив набитый вещами пакет, направилась в прихожую, стрельнув глазами по обуви, которая ждала своей очереди.

– Дженни, тебе незачем уходить, – попытался образумить меня Серж и на сей раз его голос звучал как-то по-особому. Хмуро посмотрела на него, однако, супруг продолжил, – оставайся здесь. Уехать придётся мне.

Честно говоря, уходить из дома, где я всё буквально вылизала, стараясь сделать гнёздышко уютным, не хотелось.