Мы разговаривали на родном для меня языке, и это было более доходчиво, чем объяснения на английском. Меня начало колотить и Эрскин прекратил своё повествование, направившись к раскрытому окну.

– Какая жестокость, – тихо произнесла я, едва мужчина прикрыл створку окна, – распоряжаться чужой жизнью.

– У нас так принято, – мужчина резко обернулся. А я подумала, какой у него отличный слух! Услышать меня на таком расстоянии? Хотя, возможно, со своими размышлениями я попросту не поняла, что разговариваю не так уж и приглушенно.

– Как?

– Старший рода, скажем так, глава клана, правит всеми.

– То есть, теперь ты решаешь, кому с кем жить и в кого влюбляться? – не знаю отчего, но я поморщилась от подобной перспективы, пусть она меня и не касалась.

– Я, – с вызовом и каким-то превосходством отозвался Эрскин. Он подошёл ко мне, возвышаясь, как скала. Но я не прониклась этой близостью, мне было холодно.

– И ты так же играешь чувствами своих людей? – поинтересовалась, ощущая неприязнь, возникшую к Алексу.

– Нет. Я такого себе не позволяю. Зачем? Чтобы мои люди потом меня ненавидели? Или кто-то из них был вынужден жить вдалеке от своей любимой, кляня всё на свете, и в первую очередь меня?

Слова лорда вырвались с какой-то горечью, словно это ему действительно жгло душу. Но моя природная вредность, а может быть скопившаяся за годы боль, не дали промолчать:

– Так, всё, – я протянула руку к бокалу, подхватила его и, сделав большой глоток вина, поставила на место. – Дорогой лорд, – произнесла, поднимаясь самостоятельно и совершенно не обращая внимания на нахмурившегося Алекса, – благодарю Вас за встречу. Все извинения, если таковые были, принимаются. Я понимаю, что Вы действовали исключительно из соображений моей безопасности и признаться, очень благодарна за это. Окончить свою жизнь в двадцать один год никогда не планировала, – не смотря в глаза мужчины, убрала в сумочку блокнотик, диктофон, а заодно проверила, не позвонил ли кто. Экран телефона пустовал, ну а я уже была готова сорваться с места, не хватало последних слов.

– Ты куда? – напрягся он, делая шаг ко мне.

– Ухожу, – совершенно искренне призналась и вскинула голову, уставившись в глаза Алексу. И тут же подумала, до чего необыкновенен их карий цвет. Именно он завораживал меня раньше, а сейчас я снова обратила внимание на эту особенность, не встречающуюся никогда и ни у кого.

– Почему? Мы ещё не договорили, – произнёс он, приблизившись практически вплотную. Мужчина поднял руки, провел ими, не касаясь, по моим плечам, согнутым кулачкам, – мне есть, что тебе рассказать, маленькая, – каким-то густым, чуть надломленным голосом произнёс он.

– Зачем, Саш? – с трудом удержалась, чтобы не разреветься. – Ты женат, я замужем. Жизнь продолжается, но мы не вместе. Знаешь, это хорошо, что ты не по своей вине меня бросил, – слова карябали душу, но произнести их хотелось, – стало легче хотя бы сейчас, спустя шесть лет. И спасибо тебе за этот вечер.

– Не уходи! – попросил он, опаляя меня своим горячим дыханием и неожиданно признался, – я ведь следил за тобой все эти годы.

– Почему?– запрокинула голову, глядя в эти необыкновенные глаза. И даже показалось, что они сверкнули. Но вероятно это пропавшее солнце запустило свой последний луч, стрельнув им по моему собеседнику.

– Не мог без тебя. Совсем, – сильные руки вдруг притянули меня к крепкому мужскому телу. Я задохнулась от ощущения, внезапно всколыхнувшегося в моей груди. Это неправильно, позволять чужому человеку тискать себя, когда захочет, но сил сопротивляться не было. Почти не было. Я попыталась выпутаться из его рук, но кто бы мне позволил? Получилось как борьба комара со слоном. И вроде дёргается, а результат нулевой.