Но не будем забегать слишком далеко вперед и лучше познакомим вас с нашим следующим героем. Джон Дэвис Бересфорд дал своей новелле «Рассказ исследователя психических явлений» подзаголовок «Скептик-полтергейст», и она доносит до нас отголоски бурных дискуссий начала ХХ столетия не в меньшей степени, чем рассказ Гранта Аллена. Рассказчик, член уже знакомого нам Общества психических исследований, и начинает-то с того, как он однажды решил, что занимается шарлатанством, и отказался от всяческого оккультизма в пользу «позитивной» науки, а сама история – про события, подтолкнувшие его к столь радикальной переоценке ценностей. Не странно ли читать нечто подобное в мистической новелле? Отнюдь. Мы уже знаем, что истории с привидениями не имеют целью ни убедить нас, ни разубедить, ни непременно напугать, более фундаментальным их признаком является момент удивления, когда один пласт реальности вдруг стыкуется с другим, открывается некая тайна и герои вынуждены изменить свои представления о действительности.

И вот наш доблестный рассказчик повествует о том, как он поехал выяснять причину загадочных явлений в доме своего друга Слиппертона. Все очень просто, деловито: бытовые хлопоты (придется самому быть «на хозяйстве» – деревенские жители суеверны, и их будет не уговорить наняться в качестве прислуги), рабочий блокнот, электричество, водопровод. Но пытливого исследователя поджидает нечто совершенно неожиданное. Слиппертон жаловался на полтергейст – этим словом немецкого происхождения (буквально означающим «шумный дух») называют явления, не связанные с каким-то конкретным существом вроде домового: посторонние шумы, возгорания, самопроизвольное перемещение предметов. Собственно, рассказчику эта тема близка и понятна, а вот что его поджидает в доме друга – отдельная история, главный секрет которой мы не раскроем. Скажем лишь одно: философские дискуссии с призраком на тему реальности и доказательности – занятие увлекательное, пусть и довольно опасное… для ваших убеждений. По сути, Бересфорд взял ту самую идею неопределенности, подспудно присутствующую в готических новеллах, и сделал ее темой своего рассказа.

Но далеко не все поздние готические новеллы столь причудливо играют с традицией, некоторые обращаются к ней напрямую – так, «Сбор друзей на острове Смоки» Люси Мод Монтгомери возвращает нас к представлению о связи призраков с идеей правосудия, бытовавшей еще в Средневековье. Другое дело, что действие происходит в Канаде в первой половине ХХ столетия и некоторые детали отсылают к вполне современным нравам. Некоторые гости – Bright Young Things (в русском переводе рассказа «талантливая золотая молодежь», прозвище молодых представителей богемы и светского общества в Лондоне 1920-х годов), у одной из присутствующих девушек есть диплом бакалавра, а пожилая дама словно сошла с картины Уистлера.

Что интересно, герои «Сбора…» развлекаются, рассказывая друг другу истории с привидениями. Жанр прекрасно «помнит» о собственных устных корнях. Зачастую это выражается в наличии рассказчика, как в классической новелле Амелии Эдвардс «Карета-призрак», и тогда читатель волен воспринимать события как условно реальные или порожденные субъективным восприятием персонажа. А может быть как здесь – целая компания радостно пугает друг друга, но после столь насыщенной теории сталкивается с «практикой», причем не сразу понимает, что, собственно, произошло. Правда, как мы уже знаем, если очень внимательно вчитываться, то можно заметить некие признаки, позволяющие догадаться, к чему все идет, пусть и не раскрыть секрет до конца. А мы не будем портить вам удовольствие, просто напомним о важности деталей – подлинной «души» готической новеллистики.