– Наверное, сэр. Только Всевышнему милее те, которые иногда отступают от правил. В общем, хотя ни у кого не было к нему большой любви, все, как один, – и стар и млад – жалели его, когда он пропал, а еще пуще жалели его жену и дочь: им теперь весь век слезы лить.

– Да что же могло приключиться с ним, Гори?

– О том ни одна душа не ведает… ни одна. Пэт Харриган повстречал капитана Ростерна у берега по дороге к дому, только до дому горемычный джентльмен так и не дошел.

– Он, часом, не пил?

– Нет, сэр, не больше, чем все. Ну, пропустит рюмочку, как без этого, но лишнего себе не позволял.

– И не играл?

– Случалось, но, опять-таки, черты не переступал.

Знать бы еще, где проходит эта черта, подумал мистер Дансон, но вслух ничего не сказал. Продолжать разговор не имело смысла. Если Гори ничего не знает, то и поведать ему нечего. А если подозревает, что дело нечисто, то своими подозрениями делиться явно не намерен.

Конюха, несомненно, допрашивали, и показания его не раз перепроверили. Несомненно также, что мистер Читток обсуждал с ним это дело и узнал все, что можно узнать. Вполне вероятно, ему действительно нечего сказать. И все-таки странное выражение, промелькнувшее на лице Гори, мешало мистеру Дансону удовлетвориться услышанным.

– Должно быть, мистер Читток страшно переживал из-за этой истории, – поразмыслив, заметил он.

– Ваша правда, сэр. С тех пор он сам не свой, и немудрено. В этих краях у него не было человека ближе капитана, и если бы все шло своим чередом, хозяин стал бы ему как сын…

Мистер Дансон не видел ничего зазорного в том, чтобы потолковать с Гори о таинственном исчезновении капитана Ростерна, но не мог позволить слуге высказывать свои домыслы относительно дочери капитана.

Его оскорбляла мысль, что такая девушка может быть предметом досужих сплетен. Мистер Дансон вознес бы ее на пьедестал, высоко над толпой и злословием… Из чего следует, по всей видимости, что мистер Дансон проникся исключительным почтением к той, которая, как он надеялся, со временем станет женой его друга.

Он склонялся к тому, что капитан Ростерн по каким-то своим причинам уехал за границу. И ключом к тайне может быть что угодно – постыдный скандал, жестокая неудача, да мало ли что, в чем мистеру Дансону вовсе незачем копаться.

Другое дело – попытаться вновь соединить расставшуюся пару, от этого точно не будет вреда. Вдохновленный своим благородным намерением, мистер Дансон резвой рысью поехал в Блэкстонский замок; за ним на почтительном расстоянии следовал Гори.

Мистер Дансон не обязан был в тот день наносить визит вежливости приходскому священнику, просто подумал, что хорошо бы прогуляться до деревни и заглянуть к его сестре, даме неопределенного возраста (но определенно не моложе пятидесяти), которая чрезвычайно забавляла мистера Дансона. Единственным заветным желанием бедняжки было увидеть Лондон, а единственным большим огорчением – прихоть судьбы, забросившей ее брата в такой захудалый приход, как Лиснабег.

– Ах, почему его не направили в Лондон или под Лондон, – вздохнула она, – где он вращался бы среди людей одного с ним калибра!

Прежде мистеру Дансону не приходило в голову, что интеллектуальные запросы главы прихода столь велики и общаться на равных он мог бы только с образованнейшими людьми британской столицы. Однако надо было обладать совершенно не английским жестокосердием, чтобы намекнуть мисс Хит на возможность иной, более трезвой оценки способностей ее дражайшего брата. Поэтому мистер Дансон ограничился сдержанным замечанием: