Мы бродили среди старых могильных плит, и не понятно было, что же мы, собственно говоря, ищем?

И вот я стою перед древним надгробием и тупо на него пялюсь. Ничего примечательного, разве что камень мхом зарос и надписи плохо видно. Оно довольно старое и дело до него нет никому. Я присела и стала снимать мох пальцами. Он был прохладный, так и лип к пальцам. Я аккуратно снимала его со старого камня и укладывала тут же рядом с могилой, корнями вниз. Захочет, прорастет.

Надпись все больше обнажалась, хоть ее и раньше можно было рассмотреть. Зачем я это делаю? Словно услышав эти мои мысли, подошел Брендон.

– Я все осмотрел как вы и говорили, но ничего не увидел. А что это вы делаете? И почему магией не воспользовались?

– Магию на кладбище нужно применять очень осторожно. Вообще все на кладбище нужно делать осторожно. Да и зачем? Я ей мох сожгу. А так он может прорасти. Да не знаю я. Вот ты что видишь?

– Старая плита. Охотник погиб совсем молодым, судя по датам жизни. Наверное, на охоте кабан задрал? У нас это бывает. Ну, имя обычное. У нас в деревне каждый второй Кларенс. Фокинсов вот в деревне не припомню. Но мало ли их поменялось то за столько лет? Может он вообще пришлый был? Вот и не следит никто за могилой?

– Согласна, по всем пунктам. Тогда почему мы тут стоим? – недоуменно спросила я.

– Может быть потому, что в узоре, что обрамляет имя – птичка? – раздался голос за нами.

Мы обернулись к Маркграфу, а потом снова повернулись к могильной плите.

– Точно! Это же птичка, как на стенах в шифре! – на все кладбище возвестил Брендон.

– Хм. Опять птичка? Лика, а вот почему вы…

– Не почему. Просто. Птичка. Давайте работать? – оборвала я задумчивого Маркграфа.

А вот не зачем тут сопоставлять и изысканиями заниматься моей скромной персоны. Мы сюда по другому поводу пришли.

– Вы правы, Лика, отвлекся. Может быть, попробовать магией на нее надавить?

– Нет, думаю, что надавить будет достаточно. Ведь не все, кто обладают магией, могли искать надпись? Пробую? – и я уже потянулась к птичке, когда мою руку перехватили.

– Нет, тогда давайте лучше я, – Маркграф обвел пальцами контуры рисунка на памятнике, а потом нажал на изображение птички.

Рисунок дрогнул и прямо под пальцами Маркграфа ушел внутрь как клавиша у королевского рояля.

– Значит так. Ищем надгробия с вензелями, скорее всего, точно такими же, как и на этом камне. Узор будет уже не птица, а один из символов на надписи. Там были человечки, черточки и непонятные загогулины. Я думаю, что их будет пять.

– Я почти уверена, что их будет пять. Одну нашли, осталось четыре. И памятники должны быть старые, как этот. Необязательно неухоженные, но точно старые.

И мы пустились на поиски загогулин, как назвал их Маркграф.

– Нашел! – быстро закричал Брендон и прежде чем мы успели к нему подойти, послышался второй его крик: – Нажал!

Точно так же все повторилась, только вот в этот раз был нарисован человечек.

– Я его помнил, но сопоставил с надписями только сейчас, – виновато сказал Брендон.

На этот раз могильная плита хоть и была старой, но видно было, что за ней ухаживают и мхом она не заросла. Семейство до сих пор счастливо живет в деревне, поэтому памятник цел.

Брендон быстро отыскал на других памятниках еще два символа, а вот потом вышла застопорка и сколько мы не бродили, найти пятый символ не могли.

*

После долгих блужданий я спросила у Маркграфа.

– А где похоронены ваши предки?

– Так вон там есть склеп. Он стоит отдельно от основного кладбища, но в принципе входит в ограду. Идем?

– А почему мы его сразу не обследовали? – удивилась я.