И вот я злая начала поворачиваться к Маркграфу, чтобы сказать ему, что я думаю по поводу наглых кур, как ступенька подо мной трескается, и я начинаю падать. И падаю я не одна. А вместе с лестницей и наглой курицей, которая каким-то образом освободилась. Просто день непередаваемых чудес.

Меня поймали. При этом лестница треснула Маркграфа по голове, но она у него крепкая. Он даже не поморщился.

Меня держали на руках, что оказалось приятным. Прижимали к себе как некое сокровище, что тоже было приятно. А еще смотрели со смесью восхищения, недоумения и тревоги. За меня тревожились, что было вдвойне приятно. Я, знаете ли, люблю, когда за меня тревожатся. А то все сама да сама. В общем, слезать с Маркграфа я не спешила. И орать «Поставьте меня на место» как и положено благовоспитанной дочери ко… ну не важно. В общем, не собиралась я совершать такую глупость. Путь носит, мне приятно.

Но, увы, Маркграф быстро пришел в себя, и поставил меня на ноги, потер шишку на красивой голове и возмущенно сказал.

– Что это такое было?

– Это курица. Давайте меняться? Я вам курицу, а вы мне девять серебрушек?

– Один золотой за курицу? Несушка столько не стоит, – безапелляционно заявил этот хозяйственный оборотень.

– Если бы еще и несушка. Ладно, вам отдам за две серебрушки, по рукам? – и я с надеждой посмотрела на него.

– Где вы учились торговле? Вы совершенно неправильно это делаете!

– Да я знаю. У меня никогда не получалось торговаться. Так что, заберете?

– И не подумаю. А почему вы ее попросту не съедите? Раз от нее одни хлопоты и убытки, – удивился он.

– Я не убиваю и не ем птицу, – сообщила я понуро.

– Вот как? Любопытно. Насколько я знаю, только один вид существ придерживается этого правила и вы…

– А вы, собственно, зачем пожаловали, Маркграф? – перебила я его.

– Мой библиотекарь и капеллан все это время тщательно изучает записи, что мы нашли, и он пришел к выводам, что текст явно не полный. И должны быть еще куски.

– И все это он выдал спустя столько дней? А он не торопится. Эти выводы я сделала, как только узнала про вторую надпись. А потом услышала от вас про третью. Это же классика? – и я направилась к дому.

– Вы куда? – послышалось за моей спиной.

– Пойдемте, я вам травок дам для вашего библиотекаря. Память и внимание ему поправить не помешает, – и я вошла в дом.

Маркграф последовал за мной и, войдя в главную комнату, заметил.

– У вас стало уютнее. И запах гораздо приятнее.

– Вот. Читайте, – и я подала ему открытую книгу.

Он углубился в чтение, потом посмотрел на обложку.

– «Учебник общей магии за первый класс»?

– Ну, да. Что вас удивляет? У старой Клары лежала на одной из полок. Такая есть в каждой школе. И как видите, там ясно сказано, что все магические послания следует разделять на пять частей. Только в этом случае магия будет действовать дольше, и послание останется почти на века. Ему будут не страшны даже землетрясения.

– У нас в горах не бывает землетрясений, – недовольно буркнул Маркграф.

– Жаль, но вот если бы они у вас были, то ваш замок рухнул бы, а вот стена, на которой надпись – осталась. Здорово, правда? – я улыбнулась, но он продолжал хмуриться, и тогда я сказала то, что его беспокоило.

– Только непонятно, почему ваш библиотекарь так долго тянул, чтобы рассказать вам то, что известно любому первокласснику?

– Не знаю, но собираюсь это выяснить. Это относится к любой записи?

– Да. Раньше так принято было защищать магические книги от повреждений. Считалось, что пять книг с зашифрованным внутри посланием не подвержены пожарам и времени. Только вот это работало до поры до времени, точнее пока книги подпитывались магией. А как только библиотекари переставали это делать, книга начинала, как и все остальные, разрушаться. И в итоге оставался только листок с самой зашифрованной надписью. И ваш библиотекарь это отлично знает, – добила я его.