Поспав два часа, высокородная унеслась в город. Сама вызвалась сопроводить Тиридат напоследок, а между делом шепнула, что хочет посетить пару лавок перед походом в коллектор. Удивительно, но денег осталось не так много. Если бы еще пару лет назад кто-то сказал юноше, что полутора золотых может не хватить на неделю жизни, то он бы покрутил пальцем у виска. Однако большая часть денег уже разошлась по чужим карманам, остатки Рик разделил на три части. Первую забрала с собой Райя, вторую он отложил на потом, а третью планировал оставить на столешнице первого этажа. Несмотря на ворчливость, старуха заслужила благодарность, в тяжкий период обеспечив их крышей над головой. Порой мелочь для одних – настоящее спасение для других. Жаль, что далеко не все это понимали.

Рикард наклонился, чтобы затянуть завязки мешка, замер и, поддавшись внезапному порыву, протянул руку. Сдвинул в сторону немногочисленные вещи, схватился за гладкое стекло, вытащил ошейник наружу. Сквозь прозрачную поверхность виднелась грубая ладонь, на фаланге осталось несколько капель его крови. Умывался юноша впопыхах, скрючившись под мизерным рукомойником за домом Вернона.

Кончики пальцев левой руки он засунул под ткань, коснулся шеи. Никаких отличий, такое же стекло, абсолютно эфемерное на ощупь. Вот только раздробить удавку не смог бы даже кузнечный молот, разве что вместе с его головой.

Разница между ошейниками была лишь в светящейся дымке, лениво обволакивающей шею. Увидеть ее сейчас он не мог, но почти физически ощущал, как туман колеблется у загорелой шеи, отсчитывая оставшееся время. От бремени седины он, к счастью, был временно защищен. Родной цвет волос и так граничил оттенком с прогоревшим пеплом, а после встречи с цирюльником на руднике, который сбрил все лишнее, разглядеть платиновые вкрапления не представлялось возможным. Но, Рик был уверен, где-то там, на макушке, они уже имелись в избытке.

Он внимательно, уже не в первый и не в десятый раз, осмотрел поверхность кольца. Ни защелки, ни шва, ничего. Если перед его глазами и прятался какой-то секрет, разгадку знали лишь церковники. Щелчком пальца они отправляли людей в рабство Вильгельму, с его высокородными. И с тем же щелчком кольцо становилось одним целым, на детских шеях. Чтобы в один прекрасный момент сомкнуться вокруг пустоты.

Кончики отросших ногтей царапнули кожу. Тайна, секрет, знание – неважно. Обладай он чем угодно из этого, осмелился бы снять удавку? Зачерпнуть мнимой свободы, а взамен обречь всех вокруг на небытие? Юноша против воли хмыкнул. Как бы ни клокотал там внутри треклятый карпетский вор, как бы ни терзал его, трясясь и вгрызаясь в нутро, – нет, он был не готов. Не стоит путать причину и следствие. Жребий был брошен, и злой рок свалился ему на голову. Все остальное – лишь череда последствий. Есть у него на шее ошейник или нет, дней на свете это не добавит. Но покуда он находится в Мире, еще есть шанс потолковать с теми, из-за кого он окунулся в омут невзгод.

Сжав зубы, юноша запихал ошейник обратно, затянул края сумки. Выпрямился, закинув ее на плечо. Оглядел чердак напоследок, не осталось ли чего? Вряд ли он вернется сюда еще хоть раз. Аскетичная обстановка комнатки стала ему ответом. Выйдя в коридор, Рик плотно прикрыл за собой дверь и зашагал по лестнице, перекатывая монетку между пальцами.

Ощущение было странным. Из отчего дома он сбежал, не оглядываясь, спасая свой разум и естество. После чего обрел новое пристанище, но оттуда его выдернули насильно, лавку Парацельса Рик покидал под конвоем. Рудник был тюрьмой, из которой он вывалился обратно в Мир, пробив все препятствия головой. Чердак, который он только что оставил, не значил ничего. Но юноша поймал себя на мысли, что впервые он уходит откуда-то добровольно. А впереди была конкретная цель, на горизонте брезжили ответы, словно лучики солнца, несмело пытающиеся пробиться сквозь мглу.