Девушка выглядела так, будто ее замутило.

– Я знаю, что такое дренажный коллектор. Я ведь из Аргента, забыли? Все достижения науки первым делом появляются там.

– Высокородные придумали, как гадить простым людям на голову, только уже буквально, а не фигурально? – Рик не сдержал смешок.

– Не совсем так. Под это дело приспособили старую ливневую систему. Лет двести назад она еще могла сгодиться – для сбора воды и защиты от затопления. Но она давно ушла глубоко под землю, а ученые приспособили рунный очиститель под те же нужды. Пока только в больших городах, само собой.

– Само собой, – эхом отозвался юноша.

– А многие километры труб и коридоров, заодно с давно почившими подвалами, ученые адаптировали под слив нечистот.

Райя перебила его:

– Я думала, там и кошка не пролезет.

– Где-то да, а где-то нет. – Вернон пожал плечами. – Уж не знаю, кто додумался исследовать все это дело, полагаю, этот человек повидал столько всего, что заслужил себе памятник. Но говорят, что при должном усердии можно зайти внутрь здесь, а выйти в кладовой Осфетида.

Рик против воли потер ладони друг о друга. Карпетский вор всегда смотрел на вещи практично. С детства его учили проникать куда-либо и выбираться обратно. И с этой точки зрения услышанное звучало… многообещающе. Райя его восторга не разделила.

– Получается, от города нас отделяют сотни и тысячи шагов по коридорам, наполненным…

– Никак нет, юная дама, – Вернон ухмыльнулся, – это как раз меньшая из проблем. Под землей есть вещи похуже помоев, крыс и мусора. Хотя всего этого там в избытке. Я говорю о…

– …рунах, – Рик подпер щеку ладонью, – верно?

– Ну не прям-таки… Если бы такая ценность плыла по подземным коридорам, то белоголовых сгоняли бы не на рудники, а сразу в сортиры. Но необработанные руны используются в дренажной системе повсеместно, предотвращая затопление. Прикормленные святошами умники не зря морщат свои лбы, воистину, когда-то и обогрев домов таким образом считался чудом. Ну, и не стоит забывать об отходах, которые остаются после производства. Они уже ни на что не годны, но все еще отнюдь не полезны. Знать достает щепотки серебряного песка из своих шкатулок и шелковых мешков, а вот все, что не пригодилось, оседает там, под землей.

– Постой. А как там перемещались, – Райя запнулась, – те, кого вы убили?

– Не было нужды. Контрабандные каналы существуют уже давно, их не изобрели за последнюю неделю. В том и суть завязанной на рунах дренажной системы – она выталкивает все наружу. Думаю, во многих местах коридоры сужаются достаточно сильно, чтобы для человека это стало проблемой. Но ползать там никому и в голову не придет. Товары оборачивают так, чтобы они не провоняли и не повредились при транспортировке. А затем их переправляют через проверенные потоки, на пути есть несколько остановок, где дежурят ребята. Не самая приятная работа, прямо скажем.

– А что делать, если я не умею сжиматься до размеров ящика с брагой? – Рик почесал ежик на затылке.

– В твоем случае это единственная проблема. Путь точно есть. Пожалуй, при желании в город можно переправить роту солдат. Вот только они все подохнут по пути. Касается и нас с девочкой. Свернем не туда – ты выживешь. Мы – нет.

– Рунные испарения? Я могу пойти один.

– Какой толк? Осядешь в городе и будешь ждать нас до нового пришествия Годвина? И это если не сгинешь на пути. Представь второй Фарот, только под землей. Заблудиться проще, чем услышать проповедь в полдень.

– Значит, мы не можем пройти контрабандными каналами, они не рассчитаны на взрослого человека, только на товар, – Райя начала загибать пальцы, – а если человек где-то и пройдет, то точная дорога неизвестна. И всегда есть опасность наткнуться не только на груды отходов, а еще и на часть коллектора, в которой воздух как в черте рудников? Что определенно прикончит нас обоих, выживет только Рик?