– Если я правильно поняла, вы хотите обратиться за помощью и в другие коммерческие банки?

– Это не секрет. Мы затеваем предприятие грандиозного размаха, и чем больше средств соберем, тем лучше. А преференция по ведению наших счетов, естественно, будет отдана тому, кто даст нам больше денег. – И Звягинцев опять посмотрел на Николая: поддержи, мол.

– Извините, но у меня создалось впечатление, что никаких госбюджетных средств у вас пока нет и поддержки других банков тоже нет. Вы обратились к нам, чтобы, заручившись нашим согласием, заинтересовать другие коммерческие структуры, а затем и государство. Это похоже на «пирамиду». Я изложу ваш план руководству, – с нажимом продолжила Вера, не давая Звягинцеву возразить, – но дам отрицательное заключение. Мы подобные проекты не финансируем. – Она поднялась из-за стола, открыла сумочку и положила на стол сторублевку: плату за бутылочку минеральной воды, к которой так и не притронулась. – Всего хорошего.

Она повернулась и направилась к выходу.

Звягинцев так и остался сидеть на месте, а Николай, машинально сорвав со спинки стула куртку, бросился за нею следом.

– Вера, подожди!

Она не обернулась. Он нагнал ее уже за дверями зала.

– Нам надо поговорить.

– Нам не о чем говорить.

– Ради бога, позволь мне объяснить! Я не имею к этому отношения.

– Тогда что ты там делал? – нахмурилась Вера.

– Я хочу сказать, это не моя идея. Мне пришлось… Давай присядем где-нибудь. На минутку! – умоляюще воскликнул Николай. Он подхватил ее под локоть и увлек в полутемный бар. – Давай выпьем кофе. Или чаю, – добавил он торопливо. – Я помню, ты всегда любила чай.

– Что, более привычная обстановка? – Вера насмешливо оглядела стойку с высокими табуретами. – «Мы артисты, наше место в буфете»?

Это его задело.

– Если ты хочешь сказать, что я спился или начал колоться, то это не так.

Николай был не вполне искренен, но решил не вдаваться в детали.

– Рада за тебя. Но ты явно опустился, раз имеешь дело с такими проходимцами, как этот Звягинцев.

Николай заказал ей чаю, себе кофе, и они сели за маленький столик.

– Ты недооцениваешь Звягинцева. Он не проходимец, он очень пробивной продюсер. Он своего еще добьется. Не раз добивался. И он искренне считает, что без некоторой доли блефа в его работе не обойтись. Но я сейчас о другом. Вера, если бы я только знал, что в этом зале появишься ты, я бы ни за что…

– А если бы появился кто-то другой? Ему ты морочил бы голову без зазрения совести?

Николай опустил глаза.

– Я собой не горжусь. После того, как мы с тобой расстались, моя жизнь пошла вразнос.

– Думаю, ты драматизируешь, – возразила Вера. – Сам же говоришь, что не спился и не начал колоться…

– Но я впал в ничтожество! – перебил ее Николай. – Я хотел стать режиссером, а сам перебиваюсь какими-то жалкими клипами на ТВ.

– Я как-то раз видела тебя в «Останкино», – призналась Вера.

– В «Останкино»? – встрепенулся Николай. – А что ты там делала?

– Предсказывала финансовую погоду. Речь не обо мне. Ты говоришь, что перебиваешься клипами. И кто в этом виноват?

– Конечно, я сам! Ну, и твоя сестрица руку приложила. Она втянула меня во все это. Фотосессии, кастинги, съемки, клипы… Я и оглянуться не успел, как увяз по горло.

– Не вини ее. «Бачилы очи, що купувалы», – ответила ему Вера украинской поговоркой. Ее голос стал сух, даже враждебен. – Ты сам виноват. Это не по-мужски: вот так позволить женщине сесть себе на шею. Кстати, вы не собираетесь иллюстрировать «Анну на шее» в своем грандиозном проекте?

– Я вообще больше ничего иллюстрировать не собираюсь, – мрачно буркнул Николай. – Не знаю только, куда мне теперь податься.