Потом похожую речь повторила Марта.

Они снова опустили головы, будто кланяясь Рин.

Та сразу же перевела ошеломлённый взгляд на меня. Она будто говорила мне: «О боги, Киро. Как ты это сделал? И главное – какая муха тебя укусила? Что с тобой сделали в школе? Почему ты защитил нас, да ещё и заставил аристократок вот так просить прощения? Что с тобой?..».

И тут голос подала Таби.

Она поднялась с земли и потёрла глаза. Часто поморгала, сощурилась и наконец увидела своих обидчиков на коленях, измазанными в зелёной едкой субстанции и в рваной форме.

В отличие от Рин, Таби заулыбалась во все зубы.

– Киро! Я тебя люблю!

От этих слов меня затошнило.

Я кашлянул и кивнул в сторону дороги.

– Пойдём. Тебе надо привести себя в порядок. Можно сходить в больничный чертог.

– Нет-нет! Всё в порядке, – отмахнулась Таби.

– Тебе бы тоже привести себя в порядок, Киро, – усмехнулась Рин. – Ты весь разноцветный, и у тебя одежду кислотой разъело… вон там, на плечах… и ещё… ты немного… э-э… вонючий…

– Немного? Да от него так разит, будто он в дерьме купался! – засмеялась Таби. – Но он всё равно самый лучший на свете!

Она поспешила ко мне.

Проходя мимо стоящих на коленях блондинок, Таби вдруг подскочила к Фрое, ухватила её за грудки, рывком поставила на ноги, а потом отвесила ей удар рукой наотмашь по губам.

– Возвращаю должок, ур-р-родина!

Наблюдая за всем этим, я уже понимал, что мне действительно придётся ответить. Кто такие были эти сестры Мориц, я не знал, но нисколько не удивлюсь, что их папаша сидит в кабинете не ниже первого помощника императора. Только такие могли бы настолько обнаглеть.

Я всё это понимал.

Однако понимал и другое.

Нужно было показать сёстрам Нобу, что справедливость существует. По заслугам бывает и воздаяние. И оно не зависит от статуса и формы метки.

Я отправился в сторону улицы, обогнув груду корней.

Рин и Таби поспешили за мной хвостом.

Они ничего у меня не спрашивали, но я лопатками чувствовал, как они сверлят меня взглядами, наверняка, до сих пор недоумевая, почему старший брат вдруг за них заступился.

По дороге я услышал их шёпот за спиной:

– Надо маме рассказать. Она в обморок упадёт… и папа…

– Папе не надо. Он нам не поверит, а доказательств у нас нет. У Киро было временное помешательство. И ещё, знаешь, Таби, теперь эти две дылды белобрысые нам покоя не дадут. Они из знатного рода. Кажется, я слышала про фамилию Мориц. Про них в газете писали. Их портреты печатали даже.

– Да пусть хоть сто раз печатают. Мы их не боимся. Вот лично я их больше не боюсь. Они же трусихи, ты видела? Жалкие овечьи морды. Мы с тобой тоже научимся ядовитых змей создавать, и тогда посмотрим кто кого. Нас двое, мы близнецы. У нас две метки по половине. Вот и будет полная. Как тебе идея, а?..

Под их бормотанье я наконец добрался до общежития.

Время близилось к вечеру, усталость валила с ног – день был чудовищно тяжёлым и длинным, почти бесконечным.

Он начался с моего пленения сильфами на ферме, продолжился тяжёлым переходом к мосту, боем с тремя взводами горгунов и провалом с переходом к брату, а заканчивался тут, в школе Трон-Стронг, под шёпот двух девчонок из непонятной семьи.

Заступившись за близняшек Нобу, я заработал себе кучу проблем с родом Мориц.

Не пройдет и полчаса, как о моём поступке узнают высокопоставленные родители Марты и Фрои. Я всё это понимал, отлично понимал ещё до того, как вмешался, но всё равно не поступил бы иначе.

Увидев нас на пороге, вахтёр Эмиль открыл рот.

– О, милостивые боги и богини! Вы попали под ядовитый дождь?!