Как только все было готово, я села кушать. Горячая еда заставила желудок сжаться от удовольствия. Но съела я мало, потому что мне казалось, что мне дышать тяжело.

Через несколько часов та же телега заглянула опять. Мужчины сгрузили мне целый ворох лозы под навес за домом. Я им завернула лаваши и отдала. Они очень удивились:
— Спасибо большое.

Поклонились мне, шустро запрыгнули в телегу и скрылись из вида.

Начинало вечереть. Я опять наносила себе воды и подперла дверь. Не знаю, кто больше боялся: я или местные жители меня.
Нагрела себе целый котелок горячей воды. Помыла голову, сама обмылась, и теперь уже чистая легла в ту постель, что себе соорудила.
Я думала про слова незнакомцев. Они сказали, что собрали со всех кланов мне еду, значит, тут их несколько и можно плести корзины и носить продавать. Только я не знаю, когда ярмарки у них.

7. 6 глава

Утром я перевернула в кадушке те прутья, что замочила накануне и села завтракать. После такой плотной еды, я уже ощущала, что сил стало во мне намного больше. Стала проходить слабость и головокружение.
Осмотрелась, порадовалась, что чистые окна радовали светом. В моей избушке стало светлее. Я начинала привыкать к тому, что я одна. Только ночью было по-прежнему страшно. Звуки леса меня пугали, особенно сова.

Я подготовила лозу: нарезала ее нужной длины, проколола серединки, чтобы пропустить прутья через друг друга для донышка. Руки чесались поскорее начать. Первая корзинка все равно будет пробная. Сначала нужно вспомнить все то, что мы делали. Будем надеяться, что я помню, как ее делать.
Я сделала крестовину — это донышко корзины. Дальше началось само плетение. На пальцах появились мозоли, но я пока не закончила целиком корзинку, не могла остановиться.
Даже оглянуться не успела, что потратила на нее почти весь день. Несколько раз приходилось переделывать, подгонять прутья, обрезать и подкручивать, чтобы все получилось. Под конец я поняла, что очень сильно проголодалась.
Все силы вложила в свое творение. Я поставила ее на стол, набрала каши в миску и села на стул любоваться тем, что я сделала.
Она меня радовала. В душе у меня зрела гордость за себя. Получилась кривоватая, но все же. Крутила ее всеми сторонами, чтобы разглядеть ошибки.

На крыше что-то зашуршала, я подняла голову. Там была рыжая белка. Она остановилась на ветке и наблюдала за мной. Я отошла подальше от ее хранилища, но она не приближалась. Видимо, сомневалась, стоит ли ей дальше перемещаться. Суетилась сверху, перебираясь с одной палки на другую.

— Или, чего боишься? Я ж тебя не обижу.
Она посмотрела на меня и прыгнула вниз, взяла свою еду и быстро поднялась на ту же ветку, где чувствовала себя в безопасности. Сверху посыпалась скорлупа на пол. Я посмотрела на мусор:

— И кто так делает? Ты же белка, а не поросенок.

Пришлось за ней убирать. Я погрозила ей метелкой, но она на это не обращала никакого внимания.
Мое творение опять притянуло мой взгляд. Теперь мне было чем заниматься. За несколько дней я сплела четыре корзины. Вторая мне тоже не очень нравилась, но вот остальные уже можно было продать, но кому и сколько они будут стоить?
Я решила на следующий день дойти до поселка, где я очнулась и попробовать показать их местным жителям. Вдруг кому-то приглянутся.

Утром, только солнце поднялось, я засобиралась. Быстро поела, попила горячей воды. Накрыла все перевернутыми мисками, потому что Белка хозяйничала тут, пока меня не было.
Рыжуля перестала меня бояться и даже иногда спускалась на пол. Одно радовало: грызла орешки уже внизу, оставляя мусор в одном месте.