– Вы уверены, что это наш человек?

Шир начала перебирать свои бумаги. Она достала отпечатки пальцев сотрудников полицейского департамента Лос-Анджелеса, а Дэвис показал ему отпечатки пальцев, которые они сняли с рамы окна ванной.

Дэвис заметил:

– Если вы умеете сравнивать отпечатки пальцев, вы поймете, что компьютер прав, когда заявляет, что все точно сходится. Абсолютно точно сходится. Это тот парень, который нам нужен. В этом нет никакого сомнения.

Нелла Шир передала Рою еще один отпечаток и сказала:

– Это его самая последняя фотография из архива полицейского управления.

На фото Грант был снят анфас и в профиль. Он был сильно похож на составленный компьютером портрет, который Рою передала Мелисса Виклун из лаборатории фотоанализа.

– Это его последнее фото? – спросил Рой.

– Самое последнее фото, которое имеется в файлах полицейского департамента, – ответила ему Шир.

– Оно было сделано спустя некоторое время после инцидента с похищением машины?

– Примерно два с половиной года назад. Да, я уверена, что фото было сделано гораздо позже. Почему вы спрашиваете об этом?

– Здесь кажется, что шрам полностью зарубцевался, – заметил Рой.

– О-о, – протянул Дэвис. – Он не получил шрам во время этой перестрелки. Это точно. Шрам у него был очень давно. Еще когда его взяли в армию. Это шрам от травмы, которую он получил в детстве.

Рой поднял взгляд от фотографии:

– Что это была за травма?

Дэвис пожал костлявыми плечами и взмахнул длинными руками. Потом он опустил их.

– Мы об этом ничего не знаем. Ни в одной записи не упоминается об этой травме. Они просто написали, что это самая важная отличительная черта, которая может помочь при его идентификации. «Шрам, идущий от уха до подбородка, является результатом травмы, полученной в детстве». Вот и все.

– Он похож на Игоря, – насмешливо сказал Верц.

– Мне он кажется весьма сексуальным, – не согласилась с ним Нелла Шир.

– Нет, он похож на Игоря, – настаивал Верц.

Рой повернулся к нему:

– Какой такой Игорь?

– Ну Игорь. Вы помните? Из старых картин о Франкенштейне. Другой образ доктора Франкенштейна – Игорь. Старый грязный горбун с кривой шеей.

– Мне не нравятся подобные картины, – заметил Рой. – Они делают героев из уродов и насильников. Мне все это кажется отклонением от нормы. – Он продолжал смотреть на фото. Он думал, что испытывал юный Спенсер Грант, у которого лицо было изуродовано шрамом. Он, наверное, в то время был совсем юным. – Бедный парень, – заметил он. – Бедный, бедный парнишка. Как ему было трудно жить с подобным шрамом на лице! Как он должен был страдать от психологической травмы!

Верц нахмурился и сказал:

– Я так понял, что он «плохой парень» и к тому же связанный с терроризмом?

– Даже плохие парни, – спокойно объяснил ему Рой, – иногда заслуживают сочувствия. Этот человек много страдал в своей жизни. Вы это прекрасно понимаете. Да, мне нужно схватить его и сделать так, чтобы общество было застраховано от его поступков. Но к нему все равно стоит относиться с состраданием и по возможности милосердно.

Дэвис и Верц непонимающе смотрели на него.

Нелла Шир сказала:

– Вы хороший человек, Рой.

Рой пожал плечами.

– Нет, – настаивала она, – вы действительно хороший человек. Мне стало легче, когда я поняла, что в полиции есть люди, подобные вам.

Рой сильно покраснел:

– Спасибо вам, вы очень добры ко мне. Но в этом нет ничего особенного.

Нелла Шир явно не была лесбиянкой, и хотя она, наверное, лет на пятнадцать старше его, Рой все же пожалел, что в ее лице не мог найти ни одной привлекательной черты, которая могла бы сравниться с восхитительным ротиком Мелиссы Виклун. Ее волосы были слишком интенсивного оранжевого цвета и чересчур кудрявые. Глаза у Неллы были холодно-голубые, нос и подбородок очень острые, а губы некрасивой формы. Сложена пропорционально, но ничего особенного.