Теодоро сидел на подоконнике и присвистнул, впервые заметив мое непослушание перед отцом, который все еще имел больше власти из всех присутствующих в кабинете.

– Не смей говорить о матери в таком ключе! – подорвавшись с места, он ударил по столу.

– В каком? Мама является центром твоей вселенной, и если бы она подвергалась такой опасности, ты бы подвергался здравому смыслу, отец? – выдержав взгляд, ожидая порицания вновь. – Ответ: нет! Ты бы пытал, убивал и сжигал каждого, кто вставал на твоем пути. Твоя праведность закончится там, где начинается беда, связанная с человеком, который важнее твоей жизни.

– Мне так жаль, что я не смог научить тебя контролировать свой гнев, – тихо ответил он, усаживаясь обратно на место. – Однажды твои ошибки обернутся слезами тех, кого ты так сильно любишь, а их пальцы будут испачканы в земле, чьи жизни она забрала в обмен.

Опуская взгляд, он больше не желал смотреть на меня. Его плечи расслабились, губы сомкнулись в тонкую линию, знак полного разочарования. В детстве он мог не разговаривать с нами неделями до тех пор, пока мы не разберем свою ошибку и не обоснуем свое действие.

– Крис, говоря о маме, ты слегка переборщил, – сжимая мое плечо, сказал брат.

– Мне нужна моя женщина, отец! Все, чего я хочу, это вернуть Витэлию домой. И мне жаль, что в очередной раз разочаровываю тебя, проявляя беспечность ради той, что дороже собственной жизни, – Алонзо прошел мимо меня, жестом позвав Теодоро с собой за дверь, оставляя нас втроем. – Мы, блядь, не герои в этом мире, отец. Мы – мафия, ублюдки, которые родились, чтобы быть безжалостными. Чтобы у героев вроде полиции пополнялось количество побед. Хватит читать молитвы и продолжать поклоняться демонам.

Все внутри дрожало, но я был доволен, что, наконец, смог высказаться перед ним. Тринадцатилетний Кристиано, что пытался удовлетворить ожидания отца, с этого момента погиб и превратился в жестокого подростка, который убил своего лучшего друга в одном из поединков на ножах.

Отец одарил меня взглядом, отправляя в самый низ иерархической цепочки Ндрангеты. Он понизил меня в должности за секунду, приходилось лишь гадать, как низко я пал в его глазах, быть может, я стоял на коленях?

– С этой минуты я босс Канады. Только не подсказывай, на репетиции взгляда «убийцы» ушли годы, – похлопав меня по плечу, Антонио дал мне время. – Быть может, идея Криса не настолько идеальна, но к тому времени, как самолет приземлится в Сан-Франциско, Фамилья окажет нам должную защиту на своей территории, – подойдя ближе к столу, заслоняя меня собой, привлекая больше внимания на себя.

– Два идиота, которые потеряли контроль над Лос-Анджелесом и чудом сохранили Сан-Франциско и Сан-Хосе, – отец даже не поднял глаз, делая вид, что занят бумагами. – Тони, задай себе вопрос, почему они до сих пор живы и имеют территории в Калифорнии?

Прикрывая глаза рукой, что невыносимо жгло от недосыпа. Конечно, ответ был очевиден. Покидая Лос-Анджелес, они могли быть в договоре с Волларо, возможно, даже имели общий бизнес. Вероятность, что Бернардо узнает о нашем приезде, равнялась девяносто процентов.

– Тогда получается, мы в заднице? – Антонио обернулся на меня.

Гоня мысли, придумывая новый безопасный маршрут для перелета, чтобы не задействовать не надежные связи с Фамильей. Мне некогда возиться с трупами, придумывая историю их смерти.

– Бейкерсфилд, – сказал я, уставившись на карту мира. – Скорее всего, ближайшие рейсы, который нам одобрят, будет завтра, время в полете будет на два часа дольше, что выиграет время у наших людей.