– Бабушка… Если я потеряюсь… Или умру… Никто не расстроится, не так ли? – Патриция притянула меня к своей груди, крепко обнимая. – Никто не будет меня любить и вспоминать, верно?

Поцеловав в макушку, покачивая наши тела из стороны в сторону, давая мне выплакать все слёзы, без осуждения и упреков. Она позволяла мне стать слабой, маленькой девочкой, не ожидая и не прося быть сильной. Бабушка принимала и понимала меня. Единственная, на кого я могла положиться, ощущая поддержку и любовь. Мне показалось, что в тот момент она тоже дала волю чувствам, которые глубоко похоронила в себе.

Шаги у двери прозвучали настойчиво, вырывая из омута воспоминаний. Смахнув тыльной стороной ладони предательские слезы, я распахнула глаза. Бернардо в окружении своих людей вошёл внутрь, мне пришлось поприветствовать гостя и встать на ноги. Марко тенью следовал за отцом. Идеальный итальянский костюм, скроенный на заказ, галстук дерзко выглядывал из-под пиджака, поблескивали запонки, и, конечно же, шляпа – неизменный атрибут уважающего себя мафиози.

– Решились на переговоры, Бернардо?

– Мои мысли полны грандиозных идей, но эта ужасно бестолковая, – сморщившись, словно перед ним не девушка, а слизень. – Кристиано обезумел от расставания с тобой и совершил очередную ошибку. Мой дорогой друг Гаэтано пострадал. Как думаешь, девчонка Ринальди слишком легкая жертва?

Уверена, Кристиано и Алдо должны были укрепить охрану возле дома и тем более у границ, но, кажется, эти ублюдки оставили несколько шпионов в Канаде, которым ещё по силам причинить вред семье.

– Ты не посмеешь причинить никому другому вред. Ни тогда, когда я здесь, – огрызнувшись на его вопрос, внутри меня всё дрожало от страха за Джину.

Что, если это всего лишь уловка, чтобы напугать меня? А может, Джина уже похищена? У меня закружилась голова от вариантов, которые могли быть.

– Значит, ты всё ещё готова играть?

Не раздумывая ни секунды, я кивнула соглашаясь. Передо мной возникла миска, до краев наполненная влажной, отдающей химозой кормовой массой для животных. Запах был далёк от аппетитного, но могло быть и хуже – гораздо хуже.

– Я должна это съесть? – уточнила я у Бернардо.

– Подожди, еще не все декорации готовы. Марко, организуешь съёмку? – Повернув голову на сына, тот молча достал телефон.

Мужчина извлек из кармана ошейник, холодно блеснувший в полумраке, и затянул его на моей шее. Удовлетворив свою извращённую эстетику, съёмка началась. Стоя на коленях, я не решалась приступить к трапезе. Зажмурившись, лишь кончиком языка коснулась отвратительной массы. Пришлось задержать дыхание, чтобы протолкнуть её в себя. Поедая корм, я прожигала Марко взглядом, полным презрения и ненависти.

– Руки за спину, Витэлия! – Отдавая приказы, говорил Бернардо, и я выполняла. – Будет здорово, если мы услышим, как кошечка издаёт звуки для своего хозяина.

Застыв, сжимая челюсть, испепеляя главу клана взглядом. В ответ получая лишь насмешливый блеск в глазах. На вкус еда была не такой противной, как на запах, но от принудительного унижения куски застревали в горле. Ближе к концу мой желудок готов был вытошнить всё обратно. Марко наблюдал теперь не через равнодушный экран смартфона, а вживую, с неподдельным интересом. Заметив это, я неторопливо провела языком по краю миски, издав притворный стон удовлетворения. Кадык на его шее дрогнул, оживляя набитого паука. Значит, мои догадки верны.

– Отличное видео вышло, – Поворачиваясь на пятках, направляясь к выходу, сказал Бернардо. – Мне не терпится показать его Кристиано.