Взяв кусок в рот, ее лицо сморщилось, выплюнув, попадая мне на штаны.

– Фу, – грибы это то, что мы отнесем в список нелюбимых продуктов.

– Маленькие дети и их пищевые привычки, то, с чем сталкивается каждый родитель, – засмеялся отец.

– Девочки более чувствительны, с мальчиками проблем меньше, – ответила мама, улыбнувшись мне.

Послышался громкий всхлип, за столом повисла тишина.

– О, извините… Я просто… – извиняющийся голос Розабеллы донесся до меня.

Я не мог видеть ее полностью, девушка смахнула слезы с щек, бросив взгляд вниз, заметив, как Теодоро сжал ее руку под столом.

– Ничего, милая, – папа протянул ей салфетку.

– Боги, твои слезы утомляют, – пробубнила Джина, закатив глаза.

– Прости?

Розабелла переспросила сестру, тон ее голоса был недружелюбный.

– Говорю, твои слезы раздражают.

– Джина, это невежливо, каждый переживает эмоции по-разному, – отец сделал замечание.

– Может быть, но какие эмоции сейчас переживает Витэлия? Из вас кто-нибудь задумывался? Она вообще может проживать хоть одни? – оглядев наш стол, поинтересовалась сестра. – Если бы от слез решались все проблемы, то я бы поплакала вместе с тобой. Мы бы все так поступили, но нам стоит переживать такие дни и продолжать есть, спать и разговаривать на отстраненные темы.

– Джина, пожалуйста, – папа был требовательнее обычного.

Я просто продолжал смотреть на Эйми, которая непринужденно ела свою еду вместе с Антонио. Брат умел абстрагироваться от всего негативного вокруг, принимая лишь нужную ему информацию.

– Она не умерла, Розабелла. Больше того, Витэлия сейчас отстаивает свои права за всех нас, перед кучкой идиотов, которые возомнили о себе слишком много. Утри свои сопли и не заставляй других переживать об этом.

Джина продолжила есть как ни в чем не бывало, брови Антонио взлетели вверх, покосившись на меня в ожидании, что я что-то скажу.

– Милая, твои слова были грубыми. Но… – покосившись в сторону Розабеллы, которая ковыряла кожу на пальцах. – Розабелла, дай нам время, обещаю, никто из причастных не останется безнаказанным. Хорошо?

Касаясь плеча девушки, осторожно погладив в утешении трудных дней. Восемнадцать лет все еще мало, чтобы справляться с трудностями подобного масштаба, девушки в мафии не проявляют особой инициативы в бизнесе, большинство из них желают выйти удачно замуж и сыграть роль матери для будущих наследников.

Розабелла все еще была ребенком, который пережил слишком много боли за прошедший год. Витэлия слишком сильно опекала сестру после случившегося, не желая, чтобы кузина почувствовала ту же боль, как она когда-то. В сравнении, Розабелла была не одинока в своем горе. Джина права, в мафии нужно быть хладнокровнее к ситуации, иначе ты будешь слабым звеном, подвергая опасности всех членов семьи. Никто не будет нянчиться с тобой всю жизнь, либо ты взрослеешь, полагаясь только на себя, либо умрешь раньше, чем тебе исполнится двадцать.

Озноб пронзил все тело, а головокружение волнами накатывало, вызывая новые мучительные спазмы. Прижавшись спиной к холодной стене, я скрючилась от боли. Левая рука предательски немела, что было плохим знаком. Холодный, липкий пот приклеил пряди волос ко лбу, а грудь вздымалась медленно, в такт хриплому стону, вырывающемуся из горла. Боль парализовала разум, и в голове, кроме потока ругательств, не оставалось ни единой мысли, способной хоть как-то облегчить мои страдания.

Дверь распахнулась с оглушительным хлопком, мое сердце подпрыгнуло в груди, быстро забившись. Марко ворвался в пристройку, осмотрев пространство вокруг, его взгляд остановился на мне, точнее, на руке, что лежала неподвижно. Тяжелый выдох сорвался с его губ – контролировать меня было для него невыносимым бременем.  Он приблизился, опускаясь на одно колено, осматривая мою руку.