Мне известно, что призраки молчаливы. А вот пленники – нет.

Скоро выясняется, что неупокоенные духи облюбовали старую башню – ту самую, откуда я наблюдала за битвой. Пожалуй, это самое подходящее место, чтобы содержать пленника. Башня расположена достаточно уединенно, вдалеке от жилых покоев и наиболее посещаемых мест замка.

Мои фрейлины не смеют тревожить призраков и остаются ждать меня в часовне неподалеку от башни, заодно и помолятся за упокой новопреставленных баронов. Это меня более чем устраивает. Чем меньше любопытных глаз, тем лучше!

Старую башню выстроили почти два века назад. Кладка от старости выглядит корявой, крышу пора бы починить… Я дергаю тяжелую деревянную дверь и обнаруживаю, что она заперта.

Сердце сразу начинает биться быстрее. Когда я в прошлый раз сюда приходила, здесь не было запора!

Однако никаких стражников поблизости не видать, и я заглядываю в узкую стрелковую амбразуру, прорезанную в стене. Между прочим, призраки тут действительно водятся. Я ощущаю ледяной холод их присутствия, истекающий из отверстия. Однако привидения не громыхают цепями и вообще звуков не издают…

Я украдкой оглядываюсь. Во дворе болтаются слуги, проходят вооруженные охранники… Жаль, не то я быстро справилась бы с замкóм!

Не обращая внимания на замогильный холод, пытаюсь уловить биение человеческого сердца или еще какие-то признаки жизни. Я очень стараюсь, но на то, чтобы проницать двенадцать футов каменной кладки, моих способностей не хватает. Поднимаюсь по внешней лестнице к деревянным мосткам и, вытягиваясь на цыпочках, силюсь заглянуть в другую амбразуру, повыше.

Внутри темнота, едва нарушенная узким лучиком света. Я никого там не вижу. Ни стражи, ни узника. Вообще ничего живого.

Хотя… погодите-ка! Моего слуха достигает слабый отзвук, идущий словно бы из земных бездн… И потом – стон. Или шепот. А может, вообще игра ветра в каменных стенах. Но это единственная зацепка, которая у меня есть, и я решаю считать донесшийся звук человеческими стенаниями. Еле слышные, они некоторым образом придают мне решимости. Я дождусь темноты и распотрошу замóк. Или украду ключ. Задача, стоящая передо мной, выглядит по-прежнему нерешаемой. Но если сидеть в этой крепости сложа руки и ждать приказов, которые к тому же не приходят, – тут и спятить недолго.

А еще мне нравится думать, что я способна не только убивать. Или соблазнять при необходимости.

Когда я возвращаюсь в часовню за фрейлинами, я обнаруживаю лишь Тефани, коленопреклоненную у алтаря. Пониже распятия расположены девять небольших ниш, в каждой изображение одного из девяти древних святых. Вот святой Мортейн, вот святая Матрона и Ее дочери, Аморна с Ардвинной. Святая Мер, святой Камул, святой Циссоний… и особо чтимый мною святой Салоний, небесный покровитель ошибающихся.

Я ненадолго задумываюсь, не следует ли оставить приношение святому Мортейну? Уж не подозревает ли Он, как непрочна моя вера? Она едва защищает меня от куда более жуткого сомнения в Его существовании. С какой же просьбой к Нему обратиться?

Избавление. Вот о чем я стану молиться.

«Всеблагой Мортейн, прошу, избавь меня от навязчивого кошмара, который все никак не развеется…»

И тут я вдруг фыркаю, немало напугав бедняжку Тефани. Я же твердила эту самую молитву долгих полгода, и посмотрите-ка, что вымолила! Горькая правда состоит в том, что святой Мортейн оставил меня. А может, Его и вовсе не существует.

Но если признать это последнее, моим отцом оказывается д’Альбрэ. Так что лучше я буду думать, что попросту впала у Мортейна в немилость.