Пока Холтер и его подчиненные исполняли приказ, я лихорадочно соображала, что делать дальше. Скорее всего приставленные ко мне соглядатаи доложат Киллиану о каждом произнесенном мною слове. Значит, ни в коем случае нельзя вести себя с пленником снисходительно. Для короля Альдер Ваал – мой враг, которого я надеялась обменять на своих родителей. Ничего личного. Но стоит проявить хоть каплю симпатии, и мы с темным принцем оба окажемся в смертельной опасности.

Просто развернуться и покинуть подземелье я тоже не могла, даже несмотря на то, что пленник был без сознания.

— Приведите его в чувство, – бросила я, когда тюремщик вернулся.

Кивнув, мужчина отправился за водой. Он принес целое ведро и, войдя в камеру, почти все выплеснул в лицо пленника. Альдер дернулся и поднял голову. Мутный взгляд безошибочно остановился на мне, и в серебристых глазах зажглась ненависть. Он шевельнул разбитыми губами, но я стояла слишком далеко, чтобы услышать хоть слово.

Несмотря на свое плачевное состояние, принц неблагого двора выпрямился, перестав виснуть на цепях, и я смогла в полной мере насладиться созерцанием каждого дюйма его великолепного, подтянутого тела.

Охранник, что стоял к Альдеру ближе всех, внезапно замахнулся и с силой впечатал свой кулак в живот пленника. Я резко выдохнула, едва не выдав себя.

Зачем он это сделал?

Звякнули цепи, когда принц согнулся от боли, но будто какая-то сила заставила его разогнуться и посмотреть мне в глаза.

— Теперь хочешь посмотреть на это? – с усмешкой спросил он. Разбитая губа треснула, и из нее снова сочилась кровь.

Мне нечего было ответить. Никто не должен узнать, что у меня осталось сочувствие к пленнику, что в моем сердце есть хоть что-то, кроме презрения и ненависти.

А ведь совсем недавно все было иначе. Я смотрела в его глаза, и видела там свет истинной любви.

“Это символ моих чувств к тебе, – прошептал Альдер, нанося мне на кожу рисунок бабочки. – И моя защита. Благодаря магии, заложенной в этой татуировке, я найду тебя в любом уголке Аркадии, и смогу мгновенно перенестись, потому что в чернилах содержится наша кровь”.

Куда делся тот мужчина, что всего полгода назад смотрел на меня, как на свое самое большое сокровище? Как из нежного любовника он превратился в холодного истукана, который несколькими фразами растоптал мое сердце и предал все, что между нами было хорошего?

— Хочу, – мое лицо едва не окаменело, так сильно я хотела скрыть свою боль. И тут же разозлилась сама на себя. Я, в конце концов, скоро стану королевой благого двора, и пора избавляться от ненужных чувств и эмоций. Ситуация с Альдером станет для меня неплохой тренировкой.

— Я не боюсь боли, – в его взгляде, устремленном на меня, было презрение. То, чего я никогда не ожидала там увидеть. – Я не доставлю тебе удовольствия.

— Боль не доставляет мне удовольствия.

И ему было прекрасно это известно.

Мои слова противоречили тому, что совсем недавно пленник был жестоко избит, и темный принц едва заметно покачал головой, не веря ни единому слову. Что ж, раз он уже пришел в себя, нет смысла оттягивать неизбежное.

— Дайте ему зелье, – не глядя на охрану, приказала я.

Стражи мгновенно оказались рядом с пленником.

— Я не стану это пить, – зашипел Альдер, уворачиваясь, пока Холтер безуспешно тыкал пузырьком ему в губы. – Давись сама своим ядом.

— Это не яд, а кое-что похуже, – солгала я. – Но тебе понравится. Во имя тьмы, неужели я должна делать это сама?

Выхватив пузырек у тюремщика, я поймала пальцами подбородок принца. Он одарил меня таким яростным взглядом, что огнем его ненависти можно было спалить всю Конкордию. По позвоночнику прошла волна дрожи, но я твердо выдержала погружение в омуты злых серебристых глаз и даже смогла изобразить на лице усмешку. Но, бездна побери, как же это оказалось больно. Мне будто душу вывернули наизнанку.