Но внезапно тишину растерянности, взвившейся в зрительном зале, нарушили тяжёлые шаги моей грузной подруги. Она невозмутимо протопала к столу, под которым в неподвижном недоумении лежал гигант и, ухватив стол двумя руками, с легкостью подняла и переставила его.

Затем, протянув руку уставившемуся на нее в немом шоке Красному Вервольфу, которого, как я узнала позже - зовут Джульфред, вздернула того на ноги. После чего, похлопав Волка по плечу, сказала с добродушной улыбкой:

- Бывает, парень, не переживай!

И оставив Рыжего Альфу в молчаливом ступоре, прошла к дальнему столу с закусками, чтобы невозмутимо догрызть печеньки.

Красный Джульфред ещё пару секунд широко раскрытыми в изумлении глазами провожал Джейну взглядом. Чтобы потом, спокойно отряхнувшись, протопать к ней и молча опуститься на соседний стул.

"Молодец!" – похвалила я мысленно Джульфреда.

Он тоже ни разу не показал смущения или ощущения неловкости в связи с произошедшим. Пусть даже обращения «парень» по отношению к себе, этот Альфа уже лет как тридцать не слышал. Правда, как и все Вервольфы выглядел он довольно молодо, но ведь опыт и властность моложавым видом не скроешь. Однако Джейну, видимо, таким не смутишь. Так держать, подруга! Я ещё больше зауважала эту Рыжую Волчицу.

Затем народ потихоньку отошёл от неординарности события, и конкурс постепенно продолжился своим бегом, как тут говорят.

А наш общий жених все так же откровенно скучал. Лишь дважды в его манерах проскользнула заинтересованность. В первый раз, когда он нахально рассматривал привлекательные формы Вулидии, обтянутые красным шелком. И во второй, когда с любопытством наблюдал за чудесами акробатики, что продемонстрировала Валита.

Должна признаться, она снова заставила меня разозлиться на свое халатное отношение к заданиям. Ведь и я могла сейчас быть в элегантном брючном костюме, вызывая такой же живой интерес своей гибкостью и ловкостью.

Понимая, что теперь для этого мне придется очень сильно постараться, я подошла к музыкантам и напела музыку, под которую мне предстоит сегодня выступать.

Это была песня, которую я услышала на Земле. Она не имела ничего общего с вычурной и солидной музыкой Вервольфов. Живая, откровенная, завораживающая - под такое могли бы танцевать за Гранью.

Но песни моего родного мира кто-то мог бы узнать. Маловероятно, конечно, но рисковать нельзя. Поэтому выбрала Земную и соврала, что написала её сама. Чем не супер-талант?

Когда я вышла в центр зала, и зазвучали первые ноты, Альфа лениво мазнул по мне взглядом, пригубив свой пузырящийся напиток.

Однако уже в следующую секунду он удивлённо дёрнулся и сначала насмешливо, а потом уже и более увлеченно начал за мной наблюдать. А музыка между тем набирала обороты, и я постепенно ускоряла темп.

А он смотрел. Смотрел неотрывно…

Не знаю, что видел в моих движениях Альфа, но в этот танец я вложила всё .

И тоску по навсегда потерянному миру, и неугасаемую надежду на лучшую новую жизнь. Вложила всю свою боль и неисчерпаемую силу, которую вынуждена скрывать так долго. Выплеснула накопившиеся за долгие месяцы вынужденных скитаний постоянно сдерживаемые эмоции.

Призывно извиваясь и неотрывно глядя в скрытые от меня магией глаза Эрика, я, несмотря на морок, чувствовала его восхищение и взбудораженность моим волнительным танцем.

Вскоре он уже следил за мной как загипнотизированный магией, глубоко дыша и чуть приоткрыв рот. Уверена, если бы сейчас я могла видеть его настоящие глаза, они были бы потемневшими от возбужденного желания.