«Давайте, выметайтесь отсюда, олухи. Новый ищите образчик, ага! Ну весь день теперь насмарку, итить! Наберут тупиц, учи их потом, времечко зазря трать, чтоб вас!»

Послышался щелчок зажигалки. Пахнуло сигаретным дымом. Запах был далёкий, как и звук, но я всё слышал и чувствовал.

«Давайте в темпе вальса! А я потолкую тут кое с кем. Надо ж эту дрянь разыскать, а то ишь ты!»

Я вдруг отчётливо осознал, что «эта дрянь» – я. И что двойник предупреждал меня не о жутком пожирателе заблудших, коему я не сдался, а не иначе как вот об этом.

Заслышав шуршание в шахте, я мигом юркнул за стоящие неподалёку мусорные баки, если слово «юркнул» уместно было употребить по отношению к двухметровому существу. Идея – вот так спрятаться на виду – выглядела неважно, но отчего-то мне казалось, что тем двум хмурым юношам, что выбрались чуть погодя из канализационного люка, сейчас будет ох, как не до меня. Да и глаза отвести я пока ещё мог: силы у них, конечно, тоже были, но невелики. А вот у того, кто остался внизу…

Как и следовало ожидать, предельно угрюмые молодые люди прошли мимо. Они были совсем ещё подростки, и это вкупе с чернотой их ауры производило крайне удручающий эффект. Я вдруг понял, что эти мальчишки сами-то не более чем расходный материал. Что тут творится вообще?

Однако надо было уходить: не ровен час тот, что остался, меня заприметил бы и тут уж замылить глаз так легко удалось бы едва ли. Я осторожно, по стеночке, выскользнул из подворотни. Интересно, – про себя размышлял я. – С кем это тот некромант собрался говорить обо мне? Неужто со склизкой тварью, пожирающей неприкаянных? Кто знает… Впрочем, мне казалось, она не способна снабдить интересующегося каким-то ценными сведениями, кроме, разве что, того, что я совсем «невкусный».

Глава

XVII

. Высота.

Я добрался до набережной уже в сумерках. Давящая тишина разбегалась по тёмной речной глади маслянистой рябью, синхронно с ней перекатываясь и колеблясь, упруго вздымаясь над общей монотонностью и вновь опадая.

Неторопливо я уселся на гранитные ступени: мне нравилось здесь, местечко укромное, а вокруг кипит жизнь. Правда, не промозглой осенней ночью, конечно. Потому, пока я наблюдал за размеренно несущей свои воды рекой, мне вдруг сделалось до одичалости, до полной нестерпимости одиноко. Русалки больше на глаза не показывались, жаль, теперь я рад был бы даже и им, только редкие всплески изобличали чье-то неразличимое присутствие.

Отчего-то мне вспомнилось Зазеркалье и исполинские существа, точно громадные океанские лайнеры, бороздящие беспредельность его нетривиальных топологий. Одно такое запросто могло проглотить целую планету, как кит глотает мелкую рыбёшку. Хорошо, что планеты редко их интересовали. На всемирной изнанке хватало, чем поживиться даже таким гигантам. В сравнении с ними местная нежить выглядела просто докучливой мошкарой. Пожалуй, даже планктоном.

Если только захочу и Луну я проглочу, – всплыла в сознании случайная ассоциация, спонтанно принесённая волной местного информационного поля. Интересно, откуда это? Люди что, тоже бывали в Зазеркалье? Едва ли, – отмахнулся я от глупых подозрений. – Им и Нави-то за глаза.

…

В таком вот меланхолическом ступоре я провёл несколько дней к ряду, не сводя глаз с мятого полотнища мутных волн и вяло, почти через силу, размышляя на отстранённые темы. На любые темы, кроме той, табуированной, которую мне любезно подсунул двойник.

Архангелы не плачут. Не смеются. И уж точно не походят Они на людей. А с этим-то что было не так?! Достался же нам из девяти именно Он…