Я уже на полном серьезе примерялась к его ноге, когда отражение в зеркале изменилось. Теперь оно показывалось высокого, тощего, как жердь, парня. Он взбирался по крутой винтовой лестнице, прижимая к себе толстенный талмуд. Коварные ступени были для доходяги ощутимым препятствием, ему приходилось останавливаться, чтобы восстановить дыхание. Наконец парень добрался до цели, вошел в комнату, и я увидела отца!

Эдриан Сатор стоял, склонившись над подставкой для книг, и, сосредоточенно шевеля губами, водил пальцем по листу.

— Учитель, я принес книгу.

Отец с раздражением указал на стол, уже заваленный фолиантами. Юноша буквально на цыпочках подошел, выполнил безмолвный приказ и начал наводить порядок в книгах, а я внезапно поняла, что узнаю помещение, отраженное в зеркале. Это была одна из комнат башни столичного имения Сатор.

Мой взгляд вернулся к отцу. Он выглядел таким живым, таким настоящим. Казалось, я смотрю не в призрачное зеркало, созданное Изнанкой, а передо мной всего лишь окошко. Протяни руку — и окажешься рядом.

Выходит, папа был вынужден взять себе помощника. Ведь я возжелала обучаться иллюзиям и больше не могла приносить ему книги и сортировать почту. Горечь вины разлилась в груди. Быть может, если бы я не покинула замок, отец остался бы жив?

Мое дыхание сделалось тяжелым, сердце теперь билось каким-то рваными скачками, а потребность выяснить судьбу отца сделалась невыносимой. Я должна была разобраться, что же с ним произошло. Я не верила, что он мог решиться на опасный эксперимент, не приняв мер предосторожности. Хотя Эдриан Сатор и был увлекающейся натурой, он всегда оставлял для меня записки — краткие, но емкие инструкции на случай, если что-то пойдет не так.

Зеркало Изнанки дрогнуло и снова отразило моего отца.

— Сатор.

Голос, произнесший его имя, был наполнен такой ненавистью, что я не сразу поняла, что он принадлежит Элмару.

Эдриан Сатор куда-то спешил. На нем была мантия члена Совета магов, длинные полы которой развевались за его спиной. Я жадно всматривалась в лицо отца в надежде обнаружить хоть какую-то подсказку. Его фигура стала ближе, теперь он двигался совсем рядом, буквально на расстоянии вытянутой руки, я могла уловить гулкое эхо плит, по которым он ступал, различала жилку, бьющуюся у него на виске. Казалось, ещё немного — и отец меня заметит, ведь он был совсем рядом.

— Чума на твою голову, Фиалка. Сдохнешь же, — прошипели совсем рядом, а потом меня обхватили за талию и резко дернули назад.

Вроде бы я вырывалась, пиналась так уж точно, мне было важно, жизненно важно выяснить, куда направлялся мой отец, отчего его лицо выглядело таким мрачным, отчужденным.

— Пусти! — Девичий визг был таким пронзительным, что просто не мог принадлежать мне.

— Да с радостью. Но сдохнешь ты, прилетит и мне, — прохрипели сверху.

И меня тащили прочь, медленно, но верно, несмотря на мое сопротивление, несмотря черную ярость, сжигающую меня изнутри. Я тянулась к зеркалу Изнанки, и оно отвечало. Ровная поверхность дрожала, готовая рассыпаться в любой миг и открыть уже настоящий проход к отцу. Туда, где меня ждали ответы на все вопросы.

— Сама напросилась! — рявкнули особенно зло.

И перед глазами промелькнула мужская рука, охваченная призрачным пламенем. Стоило ей обхватить меня поперек талии, как тело прошила острая боль. Зеркало изогнулось, а потом резко опало вовнутрь и лопнуло, обдав нас градом крошечных осколков, но ни один из них не достиг цели, потому что нас подбросило вверх — страховочная нить Элмара выдернула нас с Изнанки.