Черт. Не вытираясь, начинаю приседать. Доходя до сотки, чувствую едва заметную тяжесть мышц. Похер. Снова и снова опускаюсь. А затем опять иду в душ. Проделываю махинации несколько раз, и только после этого позволяю себе вытереть влагу, одеться и выйти в общий зал.

И тут я снова напарываюсь на Свету в облегающих лосинах, удачно подчеркивающих ее задницу. Она поворачивается, и мой воспаленный взгляд уплывает в упругую грудь. Слюна застревает в горле камнем. Черт. Как хорошо, что я стоял к ней спиной, а потом…не опустил взгляд ниже.

Кажется, сейчас я бы просто трахал ее все это время, вместо того, чтобы дрочить в одиночку в душевой.

Это называется «изнасилование», умник.

Вот теперь моя голова начинает болеть, но я ни за что в жизни не соглашусь на повторный массаж.

НЕТ.

18. 18

СВЕТА

На лбу словно клеймо выжгли только что. Столько всего в его взгляде было, что мне стало плохо, думала, что сознание потеряю. А потом вдруг собралась и сейчас стою прямо у выхода из раздевалки и прижимаю руку к адски колотящемуся сердцу. Вихрь чувств кружит голову и заставляет испытывать то панику, то странное счастье от по истине целомудренного поцелуя, которым он меня одарил. Клянусь, в этот момент я не то, что не дышала, я словно перестала существовать в конкретном моменте, настолько полностью отдалась эмоциям и бесконечному трепету, захватившему ослабевшее от прикосновения к мужчине тело.

Как дура улыбаюсь сейчас, бросая взгляд на свою высоко вздымающуюся грудь. Когда Влад отдал мне эти вещи, я хотела сквозь землю провалиться. Наверное, на такие курсы по самообороне мне бы в голову не пришло напялить лосины и облегающую майку, что остались еще со времен занятий пилатесом. Но мой брат заверил меня, что забрал лишь то, что ему вручила мать. И я мысленно, да что там мысленно, даже в голос готова смеяться от ее дальновидности и безукоризненного умения вызвать на моем лице багровый румянец. Мне бы столько уверенности в себе, сколько есть у моей мамы, и тогда море бы точно было по колено.

Я выдыхаю и поднимаю голову, заставляя себя по чуть-чуть идти вперед на ватных ногах. До краев наполняюсь упоением, успокоением и таким нежным-нежным и легким счастьем, что самой не верится.

И пусть поцеловал меня Женя скорее по-отечески, но прикоснулась я к нему впервые так, как очень давно хотела. Окуная пальцы в жесткий волос, позволяя себе нырнуть с головой в его стальную непоколебимость подушечками пальцев. Конечно, я знаю, как такой массаж может влиять, я точно уверена, что головную боль он снял, и от этого становится в раз проще идти на ринг, где сегодня меня точно ждет мясорубка.

Спуску мне не дадут, ведь в цели научить обороняться есть одна непреложная истина: нельзя имитировать и облегчать ситуацию, нужно повышать ставки, иначе в стрессовый момент ты будешь ждать поблажек, которых не дождешься. Этот урок я уяснила от отца, который много раз пояснял все Владу, талдыча, что в бою главное— не морду расквасить, а защитить себя и быть готовым к нечестному бою. Где на голые руки пойдут и с ножом, и с пистолетом.

—Систер, иди сюда, —Вэ махает мне рукой, подзывая к группке парней, с которыми он часто тренируется. Я их знаю шапочно, ведь мне в их компании не место. Наверное, мой брат все ее подозревает, что я могу влюбиться в кого-то из этих ребят, а может они в меня и оттого те самые парни позволят себе лишнего.

Глупости такие, но их я принимаю с улыбкой на лице. Это же мой всегда защищающий во всем брат, готовый сражаться даже с ветряными мельницами, не замечая очевидного у себя под носом.