Конечно, она не девочка. Взрослая женщина. Наверное, постарше, чем я. Но несколько лет разницы – это барьер для тех, кто любит замечать мелочи и придерживаться всяких условностей. Эдакое косное узкое мышление. Мне же было плевать, сколько ей лет. Главное – она моя. Я это чувствовал.

Моя – сладко поёт сердце. Дикарь с очень развитыми собственническими инстинктами. Я никогда таким не был по отношению к женщинам. Но сейчас именно это я чувствую. Мой человек. Это как любовь с первого взгляда: посмотришь на человека и понимаешь: с ним и сработаешься, и в разведку пойдёшь, и голову заложишь. Не подведёт, не струсит, не предаст. Грудью от пули закроет.

Она именно такая. Не шлюха и не проститутка. И в то, что она бесится с жиру, я тоже уже не верил. Не то. Пока не объяснимое, не совсем понятное. Но на уровне инстинктов я понимал: с ней что-то не то. Что-то неправильно. Не укладывается.

– Я бы мог тебя забыть, девочка. Но не стану, – бормочу себе под нос.

Да, я разговариваю с ней в пустом номере для новобрачных. Как сумасшедший.

– Не думала же ты, что можешь вот просто так взять и уйти? Мы ведь и не поговорили толком.

Да что там: нам было не до разговоров. Голый секс. Зато какой.

Нужно уходить. Выпить кофе. Работать.

Заодно и подумаю, как быть дальше.

Я вызвал такси и спустился вниз. И тут вспомнил о «Зажигалке» и брошенном там пальто. Пальто фигня по сути. Но именно туда зашла она в образе поломойки или домработницы средней руки. А это значит лишь одно: у неё кто-то там знакомый. И это значительно упрощало мою задачу. Было от чего оттолкнуться. И это уже не иголку в стоге сена искать!

Рина

Веточка позвонила неожиданно. Мы договаривались: минимум звонков. Только если что-то очень срочное. Всё остальное можно решить при редких встречах.

Её звонок означал лишь одно: что-то случилось.

– Кать, тут твой приходил.

Сердце обезумело в груди. На миг я подумала, что это Алексей. Вычислил. Следил. А это значит: меня ждут не просто неприятности.

– Он тут пальто оставил. И, кажется, видел тебя здесь. Расспрашивал всех. Въедливый такой, жёсткий мальчик.

– А-артём? – заикаюсь я от облегчения и падаю в кресло. Ноги меня не держат.

– Ну, он не представился, – вычитывает мне Веточка. – Только шнырял везде да спрашивал. Меня тоже, между прочим. И ушёл весьма весь в подозрениях. Как бы чего не вышло.

Я настолько рада, что это не Алексей, что не могу в себя прийти от облегчения и радости.

– Вет, ты не волнуйся. Всё позади. Он меня не узнает. Я сегодня же изменю причёску, потому что самое приметное – волосы. А остальное… Таких, как я, тысячи. Пошумит немножко и успокоится. Главное – спокойствие.

– Мне бы твои железные нервы, – ворчит подруга. – Он не похож на тех, что сворачивают, Кать.

– Буду надеяться на свою удачу, – улыбаюсь грустно. Мне больше ничего не остаётся.

У меня день, чтобы прийти в себя и избавиться от следов бурной ночи. Особо можно не стараться: на теле хватает других отметин другого человека, который пользует меня, когда ему хочется и как хочется. По праву сильнейшего. По праву закона. А ещё у него есть короткий поводок, который не даёт мне убежать или почувствовать себя свободной.

Но это был мой выбор. Так что жаловаться – смешно.

Я посещаю салон. Стригу волосы до плеч. Меняю цвет. Я больше не брюнетка, а шатенка – каштановая с рыжиной. Мне идёт. Хорошенькая. Многие говорят – красивая. Но я давно перестала замечать собственную красоту. До вчера. Сегодня я разглядываю себя в зеркале. Несколько часов, когда я могу и улыбаться, и видеть свои глаза почти живыми. Настоящими.