Ева для Дамира – хорошая партия. Чистенькая, неизбалованная девочка из богатой семьи. Характер у Стрекозы мягкий, жизненного опыта – ноль. Жениться на такой малышке – большая творческая удача. Вероятно, Арсаев рассчитывал, что Ева будет всё проглатывать и терпеть его связи на стороне, как это делают многие женщины. Но номер не вышел. Девчонка взбрыкнула. И теперь для джигита стало делом чести вернуть её.

Придя к себе в квартиру, наливаю сто грамм коньяка. После «обезболивающего» от Евы мне нужна настоящая анестезия, чтобы стереть из памяти вкус девичьих губ.

Какого чёрта Стрекоза полезла целоваться? Что на неё нашло?

Нет, я понимаю, экстремальная ситуация, адреналин, эмоции обострились. Но, *лядь! Это было слишком бурное и ясное выражение нечто иного, чем желание снять стресс. Неужели девчонка что-то чувствует ко мне? Я же совсем ей не пара!

Сидел там, на кухне у Евы, как придурок. Пошелохнуться боялся. Потому что до одури хотелось сгрести Стрекозу в охапку и целовать, целовать, целовать. Увидеть в русалочьих глазах желание. Ощутить отклик нежного тела. **здец я встрял!

По уму надо отказаться от охраны девчонки и передать её другому телохранителю. Уехать обратно в Москву, пока не натворил дел. Навсегда забыть колдовские глаза Евы, её нежную улыбку, ямочки на щеках и весёлый стрекот.

Однако иррациональная часть меня не хочет делать это. Не хочет забывать. Да и что-то подсказывает, что уже не смогу.

Надо было уезжать сразу, как только увидел Еву в первое утро, ещё немного сонную, с распущенными волосами, в шёлковой пижамке. Или хотя бы после танго. Или после персикового пирога.

И повод был железобетонный, чтобы объяснить Купцову мой отказ: нарушила протокол безопасности, сбежала ночью из дома. Но ведь не сдал девчонку отцу. Вроде как пожалел, но на самом деле не хотел с ней расставаться. Ещё тогда понимал, что зацепила она меня.

А теперь и подавно поздно паковать чемоданы.

Эта девочка, сама того не зная, затронула потаённый уголок моей души. Прокралась туда, свернулась клубочком, как ласковая кошечка, и задремала. Выгнать её рука не поднимется.

Ладно, пусть дремлет. Главное, чтобы Ева не решила добавить мне «обезболивающего», иначе все правила поведения с клиентом и этика полетят под откос.

***

Вечером Стрекоза звонит в дверь. В руках держит аптечку и пакет с чем-то вкусно пахнущим.

— Я пришла проведать больного и сделать перевязку, - серьёзно говорит она.

— Ну, проходи, - подавляю улыбку.

Ева с видом умного кролика раскладывает медикаменты на столе.

— Как ты себя чувствуешь? – интересуется, снимая старую повязку с моего плеча.

— Нормально. Всё хорошо, - стараюсь не смотреть на девчонку. Её игра в доктора нехило заводит меня.

— Температуры нет?

— Есть, конечно.

Ева тут же прикладывает руку тыльной стороной к моему лбу.

— Тридцать шесть и шесть, - добавляю, посмеиваясь.

— Не смешно. Я прочитала в интернете, что при колото-резаных ранах может начаться столбняк.

«Угу. Скорее у меня начнётся стояк», - думаю про себя с сарказмом. Близость Евы, запах её фруктовых духов, искренняя забота действуют на меня совершенно однозначно.

— Мне, как и всем в детстве, делали от него прививку, - сообщаю, глядя в стену.

Закончив обработку плеча и наложив новую повязку, Стрекоза достаёт из пакета контейнеры.

— Это твой ужин. Раненым надо хорошо питаться, чтобы быстрее идти на поправку.

— Спасибо, - снимаю крышки с пластиковых коробок. В одной лежат мясные отбивные, в другой отварная гречка, в третьей - салат из свежих овощей, а в четвёртой - кусок кекса с изюмом. Обалдеть! Ева постаралась от души.