Какой заботливый, вы посмотрите! Решил меня возбудить перед тем, как насиловать, или что, блять?!

– Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох, ублюдок, мразь, чтоб ты сдох! – ору я, надрывая голос, а его пальцы легко и даже как-то бережно порхают между моих бедер, оставляя на коже обильную смазку. Потом он стаскивает с меня трусики, и я пользуюсь моментом, чтобы пнуть его пяткой в грудь. Но удар получается не слишком сильным: мужчина шипит, перехватывает мои ноги и снова обездвиживает, крепко прижав к простыням. Теперь на мне нет белья, а он все еще в футболке и джинсах. Он что, какой-то извращенец с особыми пристрастиями?! Ему нравится трахать баб не членом, а пальцами?!

Похоже, так оно и есть. Он продолжает орудовать между моих бедер, распределяя искусственную смазку, массирует клитор и совсем легонько, буквально на один-два сантиметра, погружает внутрь один палец. Тело невольно отзывается, запуская по нервным окончаниям отголоски возбуждения, но я прекрасно понимаю, что это обман, гребанная физиология, которая ничего не значит. Передо мной насильник, преступник, негодяй, и это ничто не изменит.

– Отпусти меня! Отпусти! Отпусти немедленно!

Я повторяю это на арабском, английском, русском. Угрожаю. Умоляю. Пытаюсь договориться. Но все это совершенно бесполезно: мой похититель и насильник по-прежнему крепко прижимает меня к кровати и все так же медленно и методично массирует мой щедро смазанный лубрикантом клитор, скользит одним пальцем внутрь, все глубже и глубже. Я не чувствую какой-то особенной боли, только огромное и всеобъемлющее отвращение. Меня тошнит и, кажется, вот-вот может вырвать. Он продолжает хлюпать в моем сокращающемся от ужаса влагалище одним пальцем, потом добавляет второй и постепенно проникает еще глубже. Я замираю, чувствуя, что его пальцы натыкаются внутри на невидимую преграду.

– Расслабься, – шипит он.

– Да пошел ты, мразь! – рычу я в ответ, снова пытаясь вырваться, насколько хватает сил, но только делаю больнее сама себе. – Хочешь меня изнасиловать – давай уже, делай! Закончим с этим побыстрее! Или тебе нравится издеваться?! Ты ебаный извращенец и маньяк!

– Расслабься, – повторяет он спокойно. – У меня нет времени с тобой возиться. Скоро к тебе придут.

– Кто, блять, ко мне придет?! – взрываюсь я. – Ты отдашь меня еще кому-то?! У тебя что, матери нет?! Или сестры?! Дочерей?! За что ты так ненавидишь женщин, ублюдок?! Я ничего не сделала тебе!

– Заткнись, – он неожиданно хватает меня за горло и я чувствую, что еще немного – и он придушит меня. – Я не ненавижу женщин. Закройся уже и расслабься, блять! И все будет быстро и без боли!

В его английском я вдруг чувствую знакомые нотки русского акцента. Я сама так говорила на первом курсе университета. Странно. На русского он не похож, конечно. Но и на араба тоже. Тут скорее какие-то европейские корни. Но не все ли равно, мать вашу?! Что за странная мысль вообще?!

Я дергаюсь опять, напрочь отказываясь ему подчиняться, и в какой-то момент он просто не выдерживает:

– Заебала, – и резко загоняет в меня сразу три пальца. Меня прошибает тупая боль, которая растекается вверх до солнечного сплетения и вниз до кончиков пальцев на ногах. Я вскрикиваю и в ужасе задерживаю дыхание. Сжимаю зубы и кулаки. В глазах почему-то темнеет, но мужчина не дожидается, когда я приду в себя, и вонзается еще несколько раз, так глубоко и сильно, как только возможно. Я сдавленно мычу, не желая больше выдавать свою боль. Потом он выдергивает пальцы и показывает мне прожилки крови на подушечках: – Поздравляю, теперь ты женщина, – с этими словами он вдруг отпускает меня и резко встает с постели. Я тут же свожу бедра вместе и хриплю обессиленным голосом: