— Со мной говорите… — решила я обойтись без неприятного подтекста.

— Хотите знать, в каком виде?

В пьяном, блин… Я не собираюсь переступать в телефонном разговоре опасную черту. Я не стесняюсь выражений и могла бы поставить на себе сексуальный эксперимент, но не в историческом же центре города. А то все пушки Артиллерийского музея обратятся дулом в мою сторону! Вот, под ногами на асфальте намалёвано море телефончиков для приятного мужского отдыха. Моего среди них нет…

— Нет.

— То есть по голосу я трезв? Мне показалось, что сон не особо помог, и я все ещё лыка не вяжу…

Так, он про какой вид-то говорил? Не голый? У меня же фантазия на безрыбье богатая…

— Мне без разницы, насколько вы трезвы. Я же не инспектор ГИБДД. Вы же не хотите, чтобы на вашей могиле стояли одинаковые начальные цифры двух дат?

— Вот в этом я не уверен. Возможно, это единственная возможность не видеть больше родственников. Серафима, это ваш личный телефон? Я могу на него перезвонить через минуту?

— Зачем? Я вас уже поздравила. И психологического образования у меня нет, чтобы оказывать экстренную помощь человеку с суицидальными наклонностями.

— Поздравьте меня ещё раз, не сможете? — усмехнулся этот чертов Глеб. — Мне будет приятно. Во второй раз. Сказал же, что целый день решил не отвечать на знакомые номера. Ваше поздравление — единственное сегодня. Так я перезвоню, можно?

— Хорошо. Так и быть…

Минута молчания пошла, да? Я сунула руку с телефоном в карман плащика и прибавила шагу. Вглядывалась в затылки людей, точно сквозь людское море и каменные джунгли могла разглядеть на горизонте спасительную тарелкообразную крышу «Горьковский» станции метро. Что-то седьмой номер сыграл со мной злую шутку. Не стоило быть доброй с незнакомым человеком. Ещё и пьяным! Моя карма не Москва, не резиновая.

Хотя не все еще потеряно. Когда перезвонит, можно сказать, что уже дошла до метро. Или до ручки. Но когда телефон вдруг пикнул, я заставила руку остаться в кармане: не стала проверять сообщение, а когда отвечала на звонок, оповещение успело пропасть с экрана смартфона.

— Серафима, у вас есть на меня полчаса? Или вас очень дома ждут?

Ждут. Я уже сказала папе, что вышла с работы. Ответил извечное, что поужинал, но пить чай без меня не будет. Ну и правильно. Надо же вылить мне на голову ушат сегодняшних политических помоев!

— Ждут.

— Не сможете забежать в бар выпить со мной?

Хорошо, что за секунду до сомнительного телефонного предложения передо мной и случайными сошагателями загорелся красный человечек. А сейчас вспыхнула тревожная лампочка, уже в моей непутевой голове. И сердце застучало в ушах на манер поезда: чух-чух, чух-чух… Только б с рельсов не сойти… И с ума… С женатыми не встречаюсь. Точка. И вообще…

— Как это с вами? С чего вы вообще решили, что я живу в Питере?

— Я сам сейчас не в Питере. Вы меня поздравили. Единственная, как уже сказал. И то, что вы перезвонили идиоту, это просто подарок небес. Ещё и имя у вас такое, Серафимчик… Вы там не ангел мой хранитель случайно?

— Нет, я не ангел.

Я действительно так думаю. Несоответствие имени на лицо… С красной помадой, которую я, кажется, до метро всю съем… Хотя… В чем-то ангел. Существо бесполое и бестелесное, раз даже с красной помадой меня не замечают.

— Это даже лучше. Ангелы ж не пьют, а мне, как порядочному человеку, нужно проставиться. Я вам денежку на привязанную к телефону карту бросил. Ну… Для виртуального тоста. Тогда вы не сможете вменить мне в вину, что в день рождения я надрался один.

Я не отвечала, я уже копалась в телефоне. Зачислена тысяча рублей. Идиотизм! Полный! И что теперь делать?