— Мне ужасно стыдно, как я вела себя с тобой, Динар, — наконец опустила руки Лера. — Вульгарно, вызывающе, глупо. Хотела казаться, — она покачала головой, — не знаю кем. Дешёвой шлюхой? Так, наверно, ты обо мне подумал? — Она усмехнулась. — А сама голого мужика видела первый раз в жизни.

— Ну я тоже вёл себя как свинья, ведь прекрасно понимал, что ты не та, за кого себя выдаёшь, — зачем-то вспомнил он как девчонка неумело пыталась орально его удовлетворить. Как дрожала. Как вскрикнула, когда… — Зря ты только не сказала.

Хотя… что бы изменили её слова «я девственница»? Да ничего. Он бы всё равно её трахнул. Потому что был на взводе. Потому что «напросилась», как он тогда для себя решил или, точнее, себя оправдывал. Потому что только что ушёл от жены и хотел поставить в их отношениях жирную точку. Ну, разве что был бы аккуратнее, терпеливее, нежнее.

Лису до сих пор было тошно, что он так поступил. Да что аккуратнее, он должен был просто её одеть и отправить домой. С тех пор он зарёкся связываться с девственницами. Но за то, как повёл себя тогда, ему было стыдно до сих пор.

И только сейчас Дина осознал, что именно «стыдно» и нашёптывало ему на ухо, чтобы молчал. Он не хотел, чтобы Принцесса знала его таким. Жестоким, бездушным, эгоистичным. Он хотел казаться лучше в её глазах.

Но ей не нужно его «казаться». Она изначально приняла его таким, как есть. Несовершенным. Со всеми его недостатками. Любым. И не просто так выдала карт-бланш: не рассказывать ей всего — пыталась уберечь от этих ненужных неуклюжих мучений.

В горле стоял ком.

— Прости, — нервно сжала руки Лера и посмотрела на Лиса.

Он натянул шапку, смахнул с лица растаявший снег.

— И ты меня. — Он тяжело вздохнул. — Зачем ты спишь с этим козлом? — спросил он в порыве сделать для девчонки хоть что-то хорошее. — С Романом, чтоб его, Олеговичем. Он же даже хуже меня.

Она виновато улыбнулась. Пожала плечами:

— Люблю.

Так много было сказано одним коротким словом, что повисло молчание.

Только не услышал Лис уверенности. И это вялое движение плеч. Сомневается, что поступает разумно или сомневается, что любит?

— Но ты же понимаешь?.. — когда пауза затянулась, спросил Лис.

— Что он был её парнем?

— Что он с тобой, чтобы отомстить ей.

— Конечно, — обречённо кивнула Лера. — Алина тоже меня отговаривала с ним связываться.

— Она и это знает? — опешил Лис.

Тогда зачем Коню ты испугано шептала: «Если Алина узнает?..»

Девушка кивнула.

— Знает, как я к нему отношусь, и давно. Знает, что я приехала отчасти из-за него: пока идёт суд, он снял здесь квартиру. Только не знает, что мы уже… Но я скажу, — упрямо посмотрела она на Лиса. — Потому что она любит тебя. А я — его.

А он не любит никого, кроме себя, тяжело вздохнул Лис.

Но кто Лис был такой, чтобы кому-то указывать что делать.

Он и сам едва понимал, как жить эту жизнь.

— Я тоже сделала свой выбор, когда они расстались. Только не говори ей пока, пожалуйста. Я сама, хорошо?

Лис упрямо покачал головой.

Ну уж нет. Не делай меня соучастником. Один раз он уже засомневался, смалодушничал и промолчал. Этого более чем достаточно. Вряд ли его молчание что-то изменит, но никакими обещаниями с Лерой Лис себя связывать не будет, хоть она и догадалась, что это он приходил и застал их вчера.

Она понимающе кивнула и поёжилась.

— Замёрзла? — спросил Лис.

— Немного. Может, заберёшь её вещи? — махнула она рукой в сторону дома. — Алина просила собрать. И раз уж ты всё равно здесь.

Лис кивнул в ответ.

Придержал двери подъезда, пропуская девушку вперёд.

— Вы же, наверно, переедете вместе? — спросила она, уже поднимаясь по лестнице.