Он вовсе не собирался бросать между братом и его женой яблоко раздора, но и быть крайним тоже не хотел. Пусть Сергей уже повзрослеет и научится решать проблемы самостоятельно, а не посредством бойкой Людочки…

***

Сашенька встретила Павла в подъезде, как будто только и ждала его приезда. Когда он поднялся на пятый этаж, она стояла у запыленного, покрытого паутиной, окна, и задумчиво листала какой-то журнал. При виде её хрупкой фигурки, укутанной в плед, где-то в глубине его души поднялась волна нежности. Это было неожиданно, сбивало с толку и, что еще хуже, вырубало начисто все настройки.

— Ты чего тут мерзнешь? — удивился Паша, остановившись напротив девушки.

Она быстро глянула на дверь слева, метнулась к нему и прижалась, сомкнула руки на шее. Шепнула:

— Пожалуйста, подыграй мне. В той квартире живет очень дотошная старуха, если она заподозрит, что я встречаюсь с мужчиной, сплетни расползутся по всему дому. Она меня съест живьем. Притворись моим братом!

— Хорошо, не переживай, — согласился Павел, не отказав себе в удовольствии пройтись губами у неё за аккуратным ушком, и от этой ласки Саша вздрогнула.

А затем, взяв её за плечи, отстранил, и громогласно воскликнул:

— Привет, сестрёнка! Сто лет с тобой не виделись, как ты выросла и похорошела! Ну, обними братца, соскучился я!

Подтолкнул Сашу к двери её жилища, и мимолетно глянул на круглый глазок соседской квартиры. Крохотный заторчик — шторка снаружи тотчас опустилась, судя по всему, вездесущая старушка поверила в спектакль и потеряла интерес к происходящему.

Оказавшись вне поля зрения настырной Анны Прохоровны, Саша фыркнула, заперла замок и повернулась, привалившись спиной к дереву.

— Спасибо! Если бы она засекла, как ты входишь ко мне, завтра мне можно было смело готовиться к обороне.

— Ты боишься какую-то старую кошелку? — усмехнулся мужчина, повесив пальто на крючок.

— Не её лично, а языка, который у бабы Ани хуже помела! — вздохнула Саша, глядя, как он снимает ботинки. — она старожил этого дома, раньше, еще до нашего въезда, была консьержем. Так говорят, что мимо нее даже мышь бы не проскочила незамеченной, а сама Анна Прохоровна возложила на себя обязанности хранительницы морального облика жильцов и, не дай Бог, кто осмеливался очерниться в её глазах, тут уж спуску не давала!

— Она что, блюдет образцовость дома?

Александра кивнула, жестом приглашая его в гостиную.

— Ну ничего, я как-нибудь побеседую с уважаемой Анной Прохоровной, — пообещал Павел, окинув взглядом небогатый интерьер. — Саш…

Он обернулся, намереваясь еще что-то произнести, и умолк. Девушка медленно повела плечами, и плед плюхнулся на пол. На Саше было простое белое белье, но почему-то именно это заставило Пашу почувствовать уже знакомую щекочущую истому в паху. Сашенька молча смотрела на него, лишь слегка подрагивали пальчики, то сжимаясь в кулачки, то снова вытягиваясь вдоль тела, и он шагнул к ней, вспомнив о совместной миссии.

Она не противилась, когда он приник губами к точеному плечику, но и не делала ничего, чтобы хоть как-то дать ему понять, что ей это нравится. Но Паша тотчас отбросил ненужные мысли. Они заключили сделку, так не всё ли равно, доставляет ей секс с ним радость или она действует в угоду условиям контракта…

И всё же… Он страстно хотел, чтобы она так же, как он, сходила с ума от его близости. А вот зачем ему это было надо, совсем другой вопрос…

Девушка подалась навстречу его ладоням, опустившимся на талию, и они поползли выше, легли поверх ткани бюстгальтера, чуток сжали холмик. Саша закрыла глаза, за окном сгущался мрак, и она казалась лебезной фарфоровой статуэткой, поэтому Павел боялся лишний раз применить силу, чтобы не сломать её.