И ведь не сказать, чтоб с моей стороны была такая уж слепая любовь.

Просто много лет Краснов методично ссал мне в уши, а я в ежедневной суете внимала и верила.

Верила, когда он взахлеб рассказывал, какой начальник скотина, как его подсиживают коллеги, перехватывая хорошие проекты и ставя палки в колеса. Что в коллективе никто не ценит такого перспективного кадра, как он, зато завидуют люто. И как это у него совмещалось, не представляю!

Верила, что машину он покупать не хочет, потому что он за экологию. Вот электромобиль он бы купил, да и то: с парковками в городе сложно, так что нет. Обойдется он без автомобиля. Но деньги на такси стрелял исправно.

Верила, когда Краснов твердил, что мы поженимся, как только он будет зарабатывать достаточно. Это ведь не дело, чтобы жена получала больше мужа. «Семью должен содержать мужчина», – говорил он.

И я всей этой чухне верила.

Иногда, конечно, робко предлагала поискать другую работу. Да хоть бы и в моей компании. У нас-то и проекты интересные, и зарплата хорошая. Но меня быстро осаживали. Мол, я ничего не понимаю и в него не верю. А он, Краснов, непременно добьется головокружительного успеха и всем утрет нос. Теперь-то я понимаю, почему он так не хотел устраиваться в «Полиглот». Там пришлось бы действительно работать, а вот возможность вешать лапшу на уши другим бабам пропала бы.

Я радостно принимала в подарок на день рождения банный халат и букет из пяти роз, а сама для того, чтобы подарить ему последний плэйстэйшн брала после работы репетиторство.

Почему-то Сашу не смущало, что до регистрации брака нашу семью содержу фактически я. Собственно, из всех материальных благ у Краснова была только квартира, которую ему купили родители.

Они, кстати, ко мне относились очень тепло и боялись, что я Сашку брошу. Всячески подчеркивали, что на эту квартиру у них никаких планов нет. Это все для нашей с ним семьи. Приданое Краснова, чтоб его! И я, как лохушка, вкладывалась в квартиру, ожидая со дня на день предложения руки и сердца. Обустраивала. Уют создавала. Дура.

После скандала, когда я ушла, хлопнув дверью, и вернулась в квартиру, которую мне оставила бабушка, я, посмотрев на свое жилье, до ремонта которого у меня никак не доходили руки, и все время не хватало денег, потому что я все тратила на квартиру Краснова, я психанула.

На следующий день взяла на работе еще один отгул, заказала грузчиков и вывезла из Сашкиной квартиры ценные вещи, которые покупала я.

Ой, что было!

Он звонил и орал в трубку, что я – воровка и меркантильная стерва! Что он заявит на меня в полицию.

Как в этих мерзких визгах Саша был не похож на себя обычного, но, видимо, именно такой он настоящий. Просто лицемерить ему больше не было нужды, и он показал свое настоящее гнилое нутро, а не тщательно выверенный образ непонятого окружающими интеллигента.

И ведь я ни подарки свои не забрала, и ничего из его вещей. Только стиралку, кофеварку и новый, купленный мной, неделю назад диван. Он стоял еще не освобожденный от пленки, потому что у Краснова после тяжелого рабочего дня за переводами болит спина, и он никак не может этот диван двигать.

Остались ему и плэйстейшн, и золотая печатка, о которой он так мечтал, и все полотенца-вазы-безделушки. Но Краснов, как баба, орал в трубку из-за того, что я забрала старую кофеварку, которую, на минуточку, я покупала для себя и еще до знакомства с ним.

Честно говоря, я хоть и была готова к претензиям, но такого не ожидала. Я искренне считала, что такие типажи и такие мужские истерики бывают только в любовных романах, и придуманы они только для того, чтобы оправдать уход героини к другому мужчине.