От её криков пёс залаял сильнее.

– Успокойся! Он ничего тебе не сделает, – Макс оттащил от неё пса.

– Я возьму у отца охотничье ружьё и сама пристрелю тупую тварь, если она ещё раз ко мне подойдёт! – с раскрасневшимся лицом прошипела Клава.

Максу даже показалось, что у неё глаза налились кровью от злости. Он решил, что будет лучше мирно разойтись, а то мало ли что она наговорит отцу. В ограде дяди Миши действительно больше не было собаки, а вдруг он и правда её пристрелил по требованию дочери?

«Да и диктофон я забыл включить», – только сейчас вспомнил он о своём плане.

Исправлять что-то было поздно. Догонять Клаву и травить её собакой посреди дороги – не лучший вариант для обличения монстра. И про окна домов он не подумал, оттуда кто-то вполне мог за ним наблюдать. Но Макс не расстраивался.

«Девчонки любят розовое, – рассуждал он. – А в сочетании с дикой неприязнью к собакам это подходит под четвёртый пункт!»

Если у него и были сомнения, считать ли розовый цвет кофточки признаком груагаха, теперь они отпали.

ГЛАВА 4

Макс надел на пса ошейник, затянул, чтобы Мальчиш больше не убежал, и в приподнятом настроении пошёл к дому. На крыльце его встретил отец. Вид у него был не самый приветливый: лицо помятое, словно спал на животе, брови сдвинуты к переносице, а глаза красные, как у Клавы. Отец часто обедал дома, благо под рукой всегда мотоцикл, оставшийся от деда. На нём он разъезжал по селу, то печь кому-то новую сложит, то со строительством бани поможет. А по профессии – сварщик, вот и сейчас на нём был рабочий серый комбинезон, а поверх него накинута джинсовая куртка, редеющие волосы он прятал под чёрной кепкой.

Отец затушил окурок при появлении сына. Мама не разрешала курить дома.

– Ну что? Как твои черти? – поинтересовался отец. – Всё ещё снятся?

– Ты про груагаха? – Макс насторожился, он помнил, как отец без особой охоты ставил решетки на окна, как будто не до конца верил, что в его доме шесть лет жила нечисть. Как не верил в то, что она в любой момент может вернуться. Ворчал, что их дом будет единственный в округе с зарешёченными окнами.

– Да, никак не могу запомнить, – отец сплюнул, глядя в сторону от сына.

– Уже реже, – ответил Макс.

Он плохо понимал, почему так трудно откровенничать с отцом. Тот частенько бросает на него недоверчивые взгляды и как будто осуждает за боязнь темноты, крики по ночам. Наверняка он хочет услышать, что у сына всё отлично, но Макс не мог этого сказать.

– Хорошо, – сухо бросил отец и застегнул куртку.

Под курткой Макс заметил синюю клетчатую рубашку, под ней мелькнула розовая футболка. Отец надевал её и раньше, но сейчас она вызвала у Макса ступор.

– Эй, с тобой всё в порядке? – отец забеспокоился.

– Ага, – не сразу ответил тот, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Делая над собой усилие, он спросил: – Ты на работу?

– Да, поеду в Платынерь, как только починю эту развалюху, – ответил отец и зашагал к мотоциклу, стоявшему посреди двора.

Макс проводил его взволнованным взглядом и забежал в дом. В голове вновь и вновь звучала только одна мысль: «Не может быть!»

Он попытался себя успокоить, два пункта из пяти – это не повод для паники.

«Да, отец в последнее время мрачный, но у него тяжёлая работа, а эту футболку ему подарила мама, как бы в насмешку над мрачным видом, и потом – он не боится собак. Мальчиш всегда виляет перед ним хвостом».

Едва Макс начал приходить в себя, воспалённое сознание подкинуло новый аргумент: «У отца нет друзей!» И действительно, к ним иногда заглядывает дядя Миша, но он мамин друг детства, и вдвоём с отцом они никогда никуда не ходили: ни на охоту, ни на рыбалку, вообще никуда.