Правда о маме… о моем брате…

Кто он?

— Она дышит! Домой ее, быстро!

— Аллах, что с ней?

— Ты доктора вызвала?

Откуда так много голосов? Они давили на мою голову, и я не понимала, откуда они брались, а главное — как их заглушить. Голова ужасно болела, и я молила, чтобы лишний шум и резкая боль ослабли и не мучили меня. А главное, что я не оказалась перед Аллахом, и этот день не стал дня меня судным.

Мои опасения не оправдались. Если бы я могла, то вздохнула бы с облегчением.

Я с трудом открыла глаза. Последние лучи заходящего солнца едва не резали мне глаза, но я смогла различать фигуры, формы и силуэты. Я всмотрелась в белые стены, в потолки, в излишество разноцветных платков и тонких штор между гостиными и кухней. Вроде бы арабская, знакомая, но казалась мне абсолютно чужой.

— Амина! Ты в порядке? Сейчас приедет скорая.

— Где я? Где Иман?

— Все в порядке. Малышка спит. Мы вовремя тебя нашли. Наверное, перегрелась под солнцем.

Мне так не показалось. Я внезапно отключилась, очутившись на мгновение перед Аллахом в судный день, затем вернулась обратно. Но это невозможно. Что-то из разряда мистики. И вряд ли Аллах представлял собой моего потерянного брата, которого считали погибшим.

Я оглядела бесконечные лица надо мной, которые слились воедино из-за темных волос и карих глаз. Его тут нет. Я облегченно вздохнула, но в то же время в голове возникали все новые и новые вопросы. Кто он? Откуда он появился? Действительно ли являлся моим старшим братом?

А главное, почему он пренебрежительно отнесся к Кариму и попытался засадить его за решетку, защищая бывшую жену? Карим тоже его родственник, как и мой.

От сложностей и бесконечных вопросов голова болела еще сильнее. Что со мной произошло? Это была реальность или я действительно перегрелась на солнце, а солнечный удар странно на меня подействовал?

— Я говорил, что нужно уехать отсюда как можно скорее! — услышала я издалека разъяренный тон Джахида.

— Да? Девочка только пережила суд, а Иман ещё не отошла от перелета. Плакала все утро, пока Амина не пришла, — вмешался женский голос, похожий больше на Аишин, однако в ее тоне играли чуть высокие, незнакомые мне нотки.

— И что ты предлагаешь? Оставить ее здесь, пока…

— Я хочу воды.

Смуглые пальцы сразу же протянули стакан с прозрачной жидкостью, который я жадно осушила до дна. Карим. Его пальцы. Его запах. Его тело прятало меня от ярких солнечных лучей и позволило полностью открыть глаза и всмотреться в его — золотисто-карие. Его рука сейчас притронулась к моему лбу и его глаза обеспокоенно осматривали меня. Нахмурился, задумчиво прикусил губу, словно нашел во мне причину недуга.

— Где Иман? — хрипло спросила я.

— Она спит.

— Я… я хочу…

Я не могла дышать. Точнее могла, но с трудом, словно кто-то невидимая рука давила на горло и перекрывала легкие. Проделки шайтана? По сравнению с моим сном-ведением, это ерунда. Я больше не во сне, передо мной никого нет, кроме семьи и родственников. Однако волнение никуда не исчезало, как и вопросы о моем прошлом. О прошлом наших семей.

— Джахид, отведи меня к Иман.

— Давай я, — вызвался Карим.

— Джахид поможет.

Я заметила, как Карим сцепил руки, но не стал возражать, а уступил место брату. Джахид нахмурился, когда я еле поднялась с дивана, и помог мне подняться на второй этаж, затем сесть на диване в угловой комнате с ярким солнечным светом.

— Может, полежишь? Доктор ещё не пришел.

— Мне нужно поговорить с тобой. Срочно.

Аллах, надеюсь, он поймёт мой позыв. Если я не спрошу сейчас, то никогда не узнаю правду.