Что делать дальше не представляю.

Более внимательно осматриваю кабинет. Рабочий стол с высоким креслом, интерком, компьютер, огромный МФУ в углу, шкаф с горой сваленных в кучу папок, комод с кофемашиной и уютный кожаный диванчик в углу. Выглядит новым.

Интересно, он действительно новый или к Замиру так редко заходят посетители?

Пока взгляд скользит по яркой кожаной обивке, в голове пульсирует неуместное сравнение: этот уютный желтый диванчик как две капли воды похож на тот самый… темный кожаный, скрипящий под моей обнаженной спиной, когда ОН опрокидывал меня, нависал сверху, брал…

О, Господи! Низ живота болезненно тянет от давно неудовлетворенного желания.

Это глупости, все глупости. Мне надо думать о другом! О маме, об Адаме!

Зло откидываю на край стола тонкую мятую папку. Она скользит и, долетев до края, срывается вниз. Бумаги разлетаются по полу.

Блядь!

Поднимаюсь с кресла, чтобы опуститься на колени и собрать кипу разлетевшихся бумажек.

Слишком узкая ненавистная юбка не дает нагнуться, трещит по швам. Сжимаю ладошки. Твою мать!

Подтягиваю юбку вверх. Спасибо разрезу, теперь я хотя бы могу согнуться.

Шарю по полу, торопливо собираю листы. Несколько из них залетели под шкаф, наклоняюсь ниже, грудь почти касается пола, задница поднимается выше, протягиваю руку. Почти! Скребу ноготочками по краешку ненавистной бумажки.

- Ну давай! Давай же! – рычу зло.

- Вам помочь? – позади раздается бархатистый голос.

Замираю. Есть! Кончиками пальчиков мне удается подцепить один листочек. Вытаскиваю его из-под шкафа и оборачиваюсь.

В дверном проеме, облокотившись об косяк, стоит невысокий мужчина в дорогом костюме.

Руки скрещены на груди. Небольшие ухоженные ладони абсолютно точно никогда не поднимали ничего тяжелее ручки.

- Я уронила бумаги, - зачем-то констатирую очевидное.

- Я так и понял, - он не двигается, продолжая изучать меня насмешливым заинтересованным взглядом. – Вы новый секретарь Цербера?

- Простите? – хмурюсь, продолжая стоять на четвереньках. Мужчина застал меня врасплох.

- Хм, - он насмешливо фыркает. – Замира Овшиевича…

- А! Да, я Настя… - собираюсь подняться, соображая как это лучше сделать.

- Анастасия Александровна, - ледяной голос Замира с нотками металла заставляет внутренне сжаться. – Что здесь происходит?

В кабинете становиться трудно дышать, воздух тяжелеет, кажется, даже искры вспыхивают.

За спиной посетителя возвышается господин Дурманян и прожигает меня яростным взглядом.

И только сейчас я понимаю, что моя задница с натянутой почти до талии юбкой все еще красуется перед взглядами мужчин.

- Я уронила бумаги, - повторяю тихо.

- Подняли? – скребет по нервам рассерженный голос босса.

- Да-а, - запинаюсь. Не понимаю, почему так яростно горят его серые, всегда скованные ледяной коркой спокойствия глаза.

- В таком случае встаньте! – рявкает он.

Киваю.

Отталкиваюсь ладошками от пола, выпрямляю спину. Но как подняться теперь с колен в туфлях на шпильках и мегаузкой юбке я не представляю.

Стальная хватка смыкается на моем плече, рывок и я стою перед Замиром.

Его грудь вздымается от тяжелого дыхания. Серые глаза прожигают меня насквозь.

- Вы что-то хотели, Бугайчук? – обращается он к посетителю, а сам не сводит с меня раздраженного взгляда.

- Нет, - из голоса того самого Бугайчука пропадает веселье. – Я зашел поздороваться…

- Поздоровались?

Сжимаюсь от неприкрытого раздражения в тихом голосе.

- Да, - мужчина пятиться. – Я зайду позже. Все хорошего, Анастасия Александровна.

Хлопает дверь. А Замир продолжает сжимать мою руку и прожигать яростным взглядом.